Дом, который они только что покинули, вдруг неловко дёрнулся, замер на мгновение в неестественном каком-то положении, – и неторопливо осел на землю невысокой кучей битого кирпича.
– Прощай, Велимир… – прошептала Саманта, больно вцепившись в руку друга.
– Прощай, Смотритель! – Пётр на миг склонил голову. И посмотрел на часы.
Чёрная стрелка по-прежнему показывала на «20».
15 июня, Нероград, отделение кардиореанимации, 13–45.
Городской телефон истерично заверещал. Я поморщился и снял трубку:
– Реанимация.
– Здрасьте. Суханов жив ещё? – с плохо скрываемой надеждой на отрицательный ответ спросили на том конце провода.
Я вздохнул. За долгие годы работы здесь нетрудно было научиться определять степень любви родственников к болящему. По тому, как те о нём справляются.
– Простите, а кем вы ему приходитесь? – поинтересовался я.
– Зятем, – угрюмо ответствовала трубка.
– Состояние тяжёлое, но стабильное, – выдал я привычную формулировку.
– Это как? – в голосе зятя теперь читалось разочарование.
– Состояние остаётся тяжёлым, но без тенденции к дальнейшему ухудшению, – расшифровал я.
– То есть – не помрёт? – не унимался заботливый зятёк Суханова.
– Почему же? Помрёт когда-нибудь. Как и все мы, – успокоил я его.
Пауза. Трубка тяжело сопела мне в ухо. Я терпеливо ждал: делать всё равно пока было нечего.
– А когда именно? – сформулировал, наконец, главный вопрос зять.
– Когда придёт его время, – философски ответил я. Разговор уже начал навевать на меня скуку, – Приём передач – через справочное отделение. С шестнадцати до девятнадцати. Всего доброго.
И, не дождавшись ответа, брякнул трубку на аппарат. Дремлющий на столе Петрович подскочил и вопросительно посмотрел на меня.
– Спи спокойно, дорогой товарищ! – ласково улыбнулся я ему.
– Не вызов?
– Нет. Добрые родственнички тревожатся.
– А-а… – протянул Ванька и опять прильнул к столу.
Я встал и подошёл к окну. Какая-то неясная мысль царапала сознание. Что-то шло не так. Вот только – что именно?
Пытаясь определить источник непонятной тревоги, я распахнул окно и уселся на подоконник. Отсюда, с нашего седьмого этажа, открывался неплохой вид на небольшой лес и излучину Урала вдалеке: больница стояла на окраине города и поэтому урбанистические пейзажи наши взоры не раздражали.
Вдалеке, за Уралом, висела огромная чёрная туча. Занимая собой пол-неба, она неприятно клубилась где-то внутри себя, периодически озаряясь сполохами молний. И, кажется, ползла в нашу сторону. Судя по духоте, царящей снаружи, грозы было не избежать.
Но тревожило меня вовсе не приближение ливня с громом и молниями. Что-то другое…
Вот оно! Осенённый догадкой, я спрыгнул с подоконника. Михалыч! Как-то подозрительно долго он не возвращается из