– А он и не вернулся, – прозвучал из зева капища знакомый голос.
Авсень вздрогнул и ускорил шаги. Войдя под кров божьего дома, князь испытал если не испуг, то волнение. Ему почему-то показалось, что именно сегодня он услышит откровение, способное перевернуть всю его жизнь. В храме было светло, но как сюда попадают солнечные лучи, князь даже не пытался понять. Не его это дело. Авсень с юных лет пошел по пути власти, оставив путь сакральных знаний другим. Таким как Баян. Людям без возраста и без желаний. Для которых слово бога важнее и нужнее всех земных радостей.
Баян, облаченный в ослепительно белую рубаху, поднялся навстречу вошедшему князю с золотым ковшом в руке. Авсень принял священный сосуд обеими руками и осушил его единым духом. Хмельной напиток прочистил забитое дорожной пылью горло, но настроение князю не улучшил.
– Знаю уже, – спокойно произнес Баян, жестом приглашая князя садиться.
Лавка была отлита из золота или металла, очень на него похожего. Да и все внутреннее убранство храма отливало желтизной. Авсень бывал здесь не один раз, но всегда удивлялся количеству ценных вещей, скопившихся в доме бога за столетия. Впрочем, богатству храма он не завидовал. Даджбогу – Даджбогово, Авсеню – Авсенево.
– Война будет, – вздохнул Авсень, – если не с берами, то с асами.
– Даджбогу война между внуками не в радость, – холодно заметил Баян.
– Можно подумать, что я жажду в крови искупаться, – рассердился князь.
– Сколоты не должны расплачиваться за вину своего правителя.
– А в чем же моя вина? – Авсень даже приподнялся с лавки от удивления.
– Короткая у тебя память, князь, – нахмурился Баян. – А я ведь предупреждал и тебя, и Ария, и Родегаста – не трогайте жар-цвет.
– Не я взял жар-цвет, а Родегаст, – махнул рукой Авсень. – С него и спрос.
– С кого спрашивать, решаем не мы, а боги, – строго сказал Баян. – И боги решили. А мне всего лишь доверили озвучить это решение. На поиски Олены поедут твои сыновья, князь.
Авсень на эти слова