– Я должен попытаться, – упрямо заявил Виктор. – Другого выхода я не вижу.
Кряхтя, он поднялся на ноги.
– Развяжи меня, – потребовал егерь.
Смолин загадочно улыбнулся. Окровавленный клоунский рот разъехался в стороны, как открывшаяся рана.
– Нет. Тебе придется пожелать мне удачи. Если я убью медведя, я вернусь, и мы уедем отсюда. Если нет… что ж, значит, у тебя такая судьба. Ты тоже в какой-то степени повязан со мной, старик. Не забывай о моих «вонючих деньгах», на которые ты позарился.
– Если тебя убьют, я сдохну в этом подвале. Мой помощник будет здесь только через неделю. Оставь хотя бы воды!
– Извини, старик. Тебе остается только молиться, чтобы я вышел победителем. Молись и пой песню про свой гребаный камыш. Если я тебя сейчас развяжу, ты можешь наделать глупостей. Да, чуть не забыл!
С этими словами Виктор достал из внутреннего кармана бумажник, отсчитал пачку купюр и засунул егерю за ремень.
– Чтобы ты лучше молился за меня, – захихикал он. – Это твой гонорар, старик. Ты все-таки помог мне и заслужил эти бабки. Подумай о своей жене и океане, который ты ей обещал. Может, тогда твои молитвы помогут мне выйти победителем.
Егерь глубоко вздохнул.
– Океан, говоришь… Ладно, слушай. Возьми мой нож, он под лежанкой. Может, у тебя будет шанс. Постарайся нырнуть ему под брюхо, режь против шерсти, снизу вверх. Или попробуй прием с распоркой. Как только он заглотит ее, быстро выдергивай руку и режь ножом. Не давай ему подмять под себя. Помни про шею…
Виктор рассеянно кивнул и начал подниматься по ступенькам наверх.
– Эй, сержант! – позвал Шибаев. – Дай хоть ириску! Живодер!
– Не дам. От сладкого зубы портятся.
Он скрылся в доме, закрыв погреб крышкой.
Лицо егеря помрачнело.
– Если тебя порвет косолапый, а я тут сдохну, то здоровые зубы мне ни к чему, – проворчал он и, вздохнув, добавил: – Можно вытащить из грязи человека. Но очень сложно эту грязь вынуть из самого человека.
Несколько минут Виктор безмолвно сидел у окошка. Снаружи выл ветер, шелестя листвой в кронах, затем стал накрапывать дождь.
– А говорил, погода будет хорошая, старик, – хмыкнул мужчина. Он нагнулся, достав из-под лежанки тяжелый нож с широким лезвием. Вынул его из обтрепанных ножен, провел подушечкой большого пальца по лезвию. Кожа тут же разошлась, как «молния» на куртке, наружу выступили бусинки крови.
С помощью ножа он разрезал одеяло на лоскуты и плотно замотал ими левую руку до локтя. Взял крюк-распорку, взвесил ее в руке.
После этого мужчина закрепил нож егеря на поясе. Взглянув в окно, он понял, что фонарь не понадобится – начинался рассвет.
Он помнил, что медведи – ночные хищники. Но сейчас охотник не сомневался, что зверь поджидает его. Он будет ждать, сколько понадобится.
«Я иду», – мысленно произнес он, испытывая необъяснимо двойственное