Что касается России, то для нее задача ускоренной индустриализации воспринималась как вопрос жизни и смерти. Знаменитые слова Сталина: «Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» (Сталин, 1939. С. 329), – возможно, несколько драматизировали ситуацию, однако были не так далеки от истины. И сложившийся в результате революционных преобразований баланс сил в ходе термидора был насильственно изменен: коллективизация сельского хозяйства позволила осуществлять практически неограниченное перераспределение средств на нужды индустриализации. В Японии вопросы ликвидации барьеров на пути индустриализации также решались достаточно успешно, причем «неумолимость и смертельная опасность вызова, с которым столкнулась Япония после 1853 г., объясняет последующее стремление к модернизации, более единодушное, чем в континентальной Европе после 1815 г.» (Rostow, 1971. Р. 71).
Однако именно насущность и очевидная опасность проблем, стоящих перед страной, концентрация всех сил и мобилизация всех ресурсов на их решение предопределяют жесткий, одноцелевой характер постреволюционной системы. Создавая возможности для ускоренного развития в краткосрочной перспективе, она потенциально несет в себе зародыш новых конфликтов и потрясений в будущем. Таким образом, чем сильнее давление новых обстоятельств, тем меньше вероятность достижения гибкости и адаптивности системы в целом к любым новшествам и изменениям. И тем больше вероятность второго из перечисленных выше вариантов снятия ограничителей.
Для обеспечения долгосрочной адаптивности системы наиболее важно устранить политические ограничители. Между тем любой революционный процесс создает для этого неблагоприятные условия. Восстановление сильной государственной власти, которое знаменует собой окончание революции, обычно предполагает установление авторитарного режима, способного покончить с анархией и неопределенностью революционного периода, привести общество в состояние хотя бы временного равновесия. Поэтому в той или иной форме политические ограничители сохраняются. Для обеспечения перехода страны к устойчивому эволюционному развитию принципиально важно, в какой форме и в какие сроки их удается устранить.
С этой точки зрения поучительно сравнение английской и французской революций. В целом результаты французской революции выглядят несравнимо более радикальным разрывом с прошлым, и можно предположить, что она должна была дать гораздо больший простор общественному развитию, чем английская. Однако, как известно, Англия до сих пор избавлена от новых революционных потрясений, тогда как Франция пережила целую серию революций. Объяснение этого феномена