– О, пожалуйста, – оскорбленным тоном ответил волшебник. Пошарил в складках мантии и вытянул наружу желтоватый свиток. – Прошу. Не знаю, впрочем, что вы сможете там разобрать…
– Разберемся уж как-нибудь! – оживленно отмахнулся от него повеселевший гном. Он подскочил к Крысу и начал вместе с ним рассматривать карту. Мгновением спустя подошли и орк с киноцефалкой.
Родерик уже азартно бормотал в бороду. – Ага, вроде, настоящая, старая такая карта, значит, это – горы? А мы – вот тут.
– И, действительно, три тайника в паре часов от нас, добавил Крыс.
– Э, борода, а что это за закорючки? – Спросил Артур, который честно пытался разобраться.
– Руны, не видишь, что ли? – нетерпеливо ответила Эгида – она карту смотрела вверх ногами и понимала пока меньше остальных.
– Да вижу, что руны, я грамотный, сотником был когда-то, – обиженно сказал орк. – Но вот прочитать их не могу. Чей это язык? Руны гномьи, или похожи на них, но вот этих значков я не знаю.
– Да тоже гномьи, просто диалект другой, – сказал Родерик. На самом деле, он и сам не мог разобрать некоторые слова – дюже диковинные в них использовались буквы – но признаваться в этом вслух не хотелось. И потом, карте сто лет, мало ли как там в старину писали.
– Ну и что на этом диалекте написано? – не отставал Артур.
– Ну что написано-что написано… Что в горах этих живет бессовестный дракон, что награбил он за жизнь свою кучу сокровищ, что пожег он пламенем много городов, что наелся он человечины и заснул на сотни веков. И что богатым станет тот, кто доберется до сокровищницы, прирежет спящего дракона и наложит руку на сокровища, – скороговоркой прочитал Родерик.
– Я прошу прощения за свою подозрительность, – Эгида оскалилась, – но почему мы думаем, что сокровища еще на месте? Их вполне мог унести парень, нарисовавший карту!
– Я могу ответить! – встрепенулся маг.
– Тихо сиди! Я тоже могу, – пробормотал Родерик, водя пальцем по полустертым строчкам. – Так, где это… А, вот: «Дракон сей только что уснул, и знаем, первые сто лет пребудет чутким сон его, к нему не приближайся, нет, а как окончится сей век, и ящер видеть сны начнет, тогда придет…» Так, тут в пергаменте дыра, но смысл понятен – «тогда придет пусть человек»…
– Фи, тоже мне рифма, – фыркнула Эгида.
– Предложи чего получше, – спокойно предложил гном.
– Ну, например – «тогда придет суровый год»!
– Ну, или так, – одобрил гном. А заканчивается словами «ящера прервёт». Жизнь прервет, само собой. Писано в 325 году, то есть примерно сто лет назад. Ясно, что если выступать – то сейчас. Тайников, видим, три, давайте обсудим, в который из них отправимся.. Вот здесь, на горке у нас… Ой-ой-ой.
– Ой-ой-ой? – переспросил Артур. – А поподробнее