– Надо ли понимать, что нерадивые сотрудники службы безопасности Би-порта уже арестованы и понесут самое суровое наказание за свою преступную халатность?
– Я осведомлялся на сей счет, князь, к сожалению, все они на свободе.
Кит поглядел на брата. И стоило после всего препятствовать Дэниэлу вершить правосудие.
– Ладно… я сам займусь этим, а вы займитесь теми сволочами.
– Надеюсь, вы не станете возражать, если мы будем действовать в обход министерства внутренних дел… и, возможно, некоторых других ведомств. Понимаете… бюрократические проволочки…
– Буду ли я возражать? Разумеется, буду. Ни при каких обстоятельствах я не могу одобрить самосуд! – сказал Кит и погрозил начальнику службы безопасности пальцем.
– И?
– Давай будем считать, что вы мне ни о чем не говорили, и я пребываю в полном неведении. Сделайте мне сюрприз.
***
Через пятнадцать минут они прибыли в особняк, и Кит передал брата прислуге с тем, чтобы бесстрашного борца с диктатурой отмыли, переодели, показали врачу, покормили и уложили спать. Начальник службы безопасности отбыл, предварительно пожелав их милости ни о чем не беспокоиться и отдыхать.
Отдыхать так отдыхать. Кит снял пиджак и галстук, сел в гостиной и начал пить, и пил до тех пор, пока в хмельном тумане не растаяли видения обезображенных тел. В доме ощущалась странная пустота, и, опустошив новый стаканчик, Кит догадался спросить у экономки о Терезе. Оказалась, пока еще не бывшая жена отправилась в ночлежку кормить бездомных горячим супом. Святая женщина. Если бы ей подвернулись на пути ополоумевшие культисты, Тереза бы их тоже накормила горячей куриной лапшой.
Постепенно смеркалось. Приехал Ричард. По дороге с работы он забрал Терезу из ночлежки, так что они приехали вместе и довольно громко ссорясь.
– Пойми, Ричард, эти несчастные люди голодают…
– А-а-ргхх, – рычал Торнтон.
– Кто-то должен о них заботиться.
– А-а-ргхх…
– Им нечего есть и некуда идти.
– А-а-ргхх!
– Ведь с каждым может случиться такая ужасная вещь…
– Со мной уже случилась ужасная вещь! Я два часа кряду провел в твоей ночлежке, потчуя бездомных супом! Господи, за что?
Положа руку на сердце, выглядел Торнтон самым неподходящим образом для визита в ночлежку. На нем был один из его щегольских белых летних костюмов тысяч за шестьдесят, по меньшей мере, ботинки ничуть не меньшей стоимости, бриллиантовый зажим для галстука, бриллиантовые запонки, наручные часы, обсыпанные бриллиантовой крошкой, и бриллиант, жарко сверкающий в мочке уха. Кит представил друга сердечного, разливающим