Где вы были на свет рождены?»
Источает из уст обман,
Облачает слова в туман
Косоглазый лама в ответ:
«На востоке рожден я на свет,
Возле устья Желтой реки.
Я – искатель чистых путей,
Воспитатель малых детей,
Я их пестую в ранние дни,
А когда подрастают они,
Я учу их ёхору-пляске.
Я теперь узнал, что у вас
Появилось дитя в добрый час,
Я пришел, исполненный ласки».
Старики тогда приосанились,
От смущения зарумянились,
На душе у них посветлело.
А ребенок в люльке кричит,
А ребенок плачет навзрыд,—
Неужели дитя заболело?
Старый лама забеспокоился:
«Почему он все время плачет?
Может быть, желудок расстроился?
Я узнаю, что это значит!»
Лжепаломник с коварной целью
Наклонился над колыбелью,
Но разумный младенец постиг,
Кто таков косоглазый старик.
Прекратив свои сладкие речи
И отринув лик человечий,
Принял облик свой истинный бес,
В колыбель с головою залез,
Порешил: младенца убьет,
Порешил: мальчугану в рот
Он вонзит непомерный клюв.
Но ребенок, дело смекнув,
Ухватил ручонкою тонкой
За огромный железный клюв,
Он ударил детской ножонкой,
Но со всею силой своею,
Косоглазого ламу в шею.
Отскочила от плеч голова
И за дверь покатилась, мертва.
Был издохший бес изувечен,—
Вместе с легкими вырвалась печень,
Опрокинулась грудь пустая,
И в чащобу она поползла,
Где трава зеленела густая…
На нежданную гибель зла
Старики с удивленьем смотрели.
Мальчик выскочил из колыбели,
Мать с отцом повел за собой.
Увидали в чащобе густой,
Средь кустов и веток бесчисленных,
Бездыханного вожака
Девяноста бесов зломысленных.
У отца из-за кушака
Мальчик выхватил острый топор.
Зашумел разбуженный бор.
Сэнгэлэн и мальчик вдвоем
Порубили в лесу густом
И сырые стволы, и надежные,
Вместе с ветками, вместе с корнями.
Порубили деревья таежные,
Развели высокое пламя.
На костре сожгли среди леса
Ламу ложного, злобного беса,
Превратили его в золу,—
Да не будет победы злу,
И осиновою лопатой
Этот пепел собрали проклятый,
А березовою лопатой
По тайге черный пепел развеяли,—
Для людей это дело содеяли.
И сказал Бухэ-Бэлигтэ:
«Как вступил я в земной предел —
Трех противников одолел,
И четвертый враг сломлен мной
В день четвертый жизни земной!»
Так сказав, он уснул в колыбели,
А старик со старухой женой
Улыбнулись, повеселели:
«Прелесть