Вот стоит осел, задремавший под тяжестью корзин, наполненных чечевицей, бобами, луком и огурцами, доставленными из галилейских огородов. Его хозяин, если только он не занят с покупателями, рекламирует свой товар на непонятном языке. Трудно представить костюм более простой, чем его: перекинутый через плечо кусок холста и сандалии – вот и все его одеяние. Возле осла на коленях лежит хотя и более важный, но менее терпеливый верблюд – кожа да кости, шершавый, грязный, с длинными космами рыжеватых волос под глоткой, нагруженный ящиками и корзинами. Собственник его – маленький живой египтянин с темным цветом лица, огрубевшим от дорожной пыли. Он одет в потертый тарбуш (головной убор наподобие тюрбана у некоторых народов Аравийского полуострова) и свободное платье без рукавов, спускающееся от шеи до колен. Ноги его босы. Верблюд, беспокоясь под тяжестью, стонет, оскаливая зубы. Не обращая на это внимания, хозяин не остается ни на минуту спокоен, предлагая всем свои свежие фрукты, привезенные из Кедронских садов.
Возле одного из углов прохода, ведущего во двор, прислонившись к серым каменным стенам, сидит несколько женщин. Одеты они в платья, какие в этой стране носят все женщины низших классов, – подпоясанный полотняный балахон закрывает все тело, а на плечи спускается довольно широкое покрывало. Товар их состоит из множества кувшинов, которые до сих пор употребляются на Востоке для доставления воды из колодцев, и нескольких кожаных фляг. Между кувшинами и флягами, равнодушные к толпе и холоду, играют дети, постоянно подвергаясь опасности быть раздавленными. Их загорелые тельца, черные, как уголь, глазенки и густые черные волосы выдают еврейскую кровь. Матери, выглядывая по временам из-под покрывал, на родном наречии предлагают свой товар: у них в бутылках «виноградный мед», а в кувшинах – крепкое питье. Эти робкие зазывания всякий раз теряются в общей сутолоке, и женщинам приходится туго от многочисленных соперников – дюжих молодцов в грязных туниках, с голыми ногами, длинными бородами, протискивающихся в народ с бутылками за спиной и громко кричащих: «Виноград! Виноградный мед!» Когда покупатель остановит такого молодца, бутылка мигом откупоривается, и из нее в подставленную кружку льется темно-красный сок.
Едва ли менее крикливы торговцы птицами – утками, соловьями, чаще же всего голубями. Редко кому из покупателей приходит в голову мысль о полной опасностей жизни этих ловцов, смелых скалолазов, то висящих между небом и землей, прицепившись руками и ногами к какому-нибудь утесу, то спускающихся в корзинах в горную расщелину.
Преобладают же на рынке продавцы животных: ослов, лошадей, телят, овец, блеющих козлят и неуклюжих верблюдов – короче, разного скота, за исключением запрещенной свиньи. Везде слышно, как они торгуются, то резко и шумно, почти угрожающе крича, то ласково понижая голос. Придерживая свой товар,