В какой-то момент я поймал себя на мысли, что на мельтешащих вокруг меня людей смотрю с завистью. Они все были частью этого пространства, каждый из них с рождения занимал свое место, знакомое до мозолей, протертое до дыр и дорогое именно этой своей привычностью. Они все вокруг знали, и для каждой жизненной ситуации у них имелись алгоритмы действия. А в случае, если бы готового ответа не нашлось, они всегда знали, к помощи кого из вышестоящих прибегнуть, поднеся дар или даже обойдясь без такового.
Я же был как рыба, выброшенная из воды, мог лишь бессильно ловить ртом воздух и биться на горячем песке. В моем родном мире каждый из этих людей чувствовал бы себя так же или даже хуже, но сейчас-то именно я оказался черт знает где.
Оглядываясь, остановился на перекрестке. Приставать с вопросами к кому-то из здешних торговцев или мастеров казалось неуместным. Эти-то наверняка пошлют, особенно с утра пораньше. Ладно уж. Если такой не адаптированный в здешнем мире человек, как я, собирается искать какую-то работу, то это надо делать на окраине. Вряд ли тут меня возьмут, я ведь прохожу по разряду неквалифицированной рабочей силы.
Блин… Быть неквалифицированным рабочим в чужом средневековье – это похуже, чем гастарбайтером у нас. В сомнении я прошел десятком улиц, все больше присматриваясь и прислушиваясь (хорошо уже то одно, что я свободно говорю на местном языке, спасибо неиссякающему лингвозаклинанию). Окрестности становились все более непритязательными, тротуары – грязными, женщины – менее нарядными, корзинки – более скромными. Здесь постоялых дворов было меньше, да и выглядели они убого – я уже успел привыкнуть к совсем другому уровню.
Собственно, то, что и нужно.
Да, когда-то надо решаться. С сомнением покосившись на приземистую дверь очередной лавчонки, где, похоже, торговали тканями, я закинул сумку подальше за спину. И шагнул через порог.
– Эй, хозяин, нет ли работы?
Внутри слабо мерцал магический светильник – каменное круглое основание и шарик света. На прилавке огромными сардельками лежали материи всех оттенков серого и бурого, шкаф был забит ими же, хрупкая, бледная до зелени девчонка с лицом, наполовину укутанным кисеей, осматривала размотанную полосу ткани, видимо, искала брак. Мужик, обернувшийся на мой вопрос, пересчитывал товар. Рассматривая меня, он прищурился, и стало ясно – чем-то я не удовлетворял его представлению о разнорабочем, которого можно было бы успешно нанять.
– Что за работу ты хочешь получить? – спросил он меня с подозрением. – Мне охранник ни к чему.
– Я готов взяться за любую другую работу. Тюки таскать, к примеру.
Недоуменный, подозревающий взгляд.
– Ты пьешь? Или нюхаешь?
– Нет.
– И