– Да, порядок, – слабо ответил гладиатор. Он был бледен почти до синевы. – Уже не болит.
– Добро. Будет болеть или кровить, скажешь парню за дверью. Он позовет меня. – И, отстраненно взглянув в мою сторону, чародей вышел.
– Эй, брат, не плеснешь мне вина? – спросил раненый, неловко двигая рукой. – Вот из той бадьи.
– Думаешь, стоит тебе глушить? – Я наклонил тяжелый серебряный кувшин над кубком. Аромат напитка скоро добрался и до меня. Похоже, напиток был стоящий, надо попробовать.
– Самое верное дело, чтоб кровь возродилась в жилах. Благодарствую. Заверни мне кусок мяса в лепешку, не сочти за труд. Вот того… Благодарю.
– Трудный был бой?
– Не слишком-то. Но, видишь, слегка неудачный. Впрочем, мне повезло больше, чем моему противнику. – Парень радужно усмехнулся, продемонстрировав великолепные зубы. – Царапина-то заживет. А твоему другу вообще не подфартило.
– Что? – Я не сразу сообразил, о ком вообще можно было так сказать.
– Руйшу. Руйшу не выгорело.
– В каком смысле?
– Да ни в каком. Убили его. Я видел, как выносили тело.
До меня эта информация дошла лишь с большим запозданием. Я успел что-то промычать в ответ, кивнуть головой, сделать лицо, которого, как мне казалось, собеседник ждал от меня… Потом он стал рассказывать что-то о своем бое, а я вдруг осознал, что же такое услышал…
И из головы разом вылетели и впечатления от собственного боя, и интерес к чужому. Руйш, парень, так настойчиво пытавшийся сделать отсюда ноги, не сумел выжить. Наверное, он чувствовал, что для него все это веселье хорошим не закончится, поэтому так упорно пробовал каждую возможность убежать, которая только ему представлялась.
Стало холодно и неприятно, еда потеряла вкус. Я попробовал вина и даже оценил тонкий его букет, но никакого удовольствия не получил. Отдых и расслабленность упорно перешибало одно веское соображение: почему я сегодня остался в живых? Потому, что повезло. Ну да, Руйшу тоже два раза везло. Или три, не помню. Я ведь дерусь не так, чтоб хорошо. Хреновенько дерусь, особенно если сравнивать меня с мастерами. Как мне должно везти, чтоб выживать и в будущем?
Вот только что тут можно сделать? Сбежать Руйшу не дали, не позволят и мне. Остается только тренироваться и научиться драться так, чтобы мои шансы стали хоть чуть больше. Даже если этого будет недостаточно, лучше умереть сражаясь. Просто ложиться и давать себя добивать слишком страшно.
Жалко Руйша. Не выразить, до чего жалко.
– А что, здесь всегда кого-то из пары убивают? – спросил я, прервав рассказ раненого о каком-то бое год назад, в ходе которого умерли все, и довольно быстро. Глаза жгло, и казалось, что если перевести ощущения в разговор, с собой проще будет справиться.
– Почти всегда. Иногда император приказывает биться не до смерти, но это бывает очень редко. Или какую-нибудь из своих наложниц спрашивает, хочет ли та, чтоб проигравшего добили. Некоторые