– Действительно, почему? – переворачиваясь на спину и подставляя живот под ласки жены, лениво протянул Биркин. И тут же выдвинул наиболее вероятную версию: – Должно быть, туда неудобно добираться?
– Музей недалеко от нас, в Фигерасе, но дело не в этом.
Кристина нырнула под одеяло и с увлечением отдалась накатившему желанию. Под ее пухлыми губами плоть мужа на мгновение напряглась, но тут же опала. Не терпящий недомолвок, Прохор откинул одеяло и, подхватив Кристину под локти, уложил рядом с собой на подушки.
– Так в чем дело, Крис? Договаривай!
– Ни в чем, – с досадой отмахнулась она, никогда не понимавшая, как можно пустую болтовню предпочесть радостям секса.
– Я не отстану, пока не скажешь, – теребил ее Прохор.
Кристина обреченно закатила глаза, как бы поражаясь непонятливости мужа, и неохотно пояснила:
– Театр-музей Дали – местечко настолько престижное, что посмотреть на него едут поклонники со всего мира. Билеты нужно заказывать за месяц вперед.
– Чушь собачья, – наваливаясь на жену и покрывая поцелуями ее шею и грудь, пропыхтел Прохор. И, взяв в ладони ее лицо, нежно выдохнул в губы: – Мы пойдем в этот музей, когда захотим. Вот прямо сейчас и пойдем. Только немного поработаем над созданием гения.
Швейцария, 1912 год
Скука. Скука. Скука смертная. И зачем она поехала в Швейцарию? В стерильном, чистеньком Клаваделе все разложено по полочкам, расписано по часам. Вымыто, вычищено, надраено. Даже воздух пропитан хлоркой. И публика вокруг унылая. С такими кавалерами раньше умрешь с тоски, чем от чахотки. Когда врачи поставили Леночке смертельный диагноз, она нисколько не испугалась. Многие болели туберкулезом, а умирали далеко не все. Правда, мама подруги, Аси Цветаевой, не так давно скончалась от этой болезни. Зато перед смертью много времени провела в Швейцарии, на фешенебельных курортах. Цветаевы богатые и могут позволить себе любой каприз.
Леночка всегда завидовала их семье. Взять хотя бы старшую сестру Аси, Марину. Одна, без всякого сопровождения она отправилась в Париж. А ведь Марине на тот момент было всего шестнадцать лет! А ей, Лене Дьяконовой, уже восемнадцать. И чем она хуже Марины? Марине позволяют делать все, что она хочет. Профессор Цветаев во всем идет на поводу у старшей дочери. Потому что любит нежной отцовской любовью.
У