Несколько раз мальчика брали на кладбище, и Сальвадор стоял над могилкой с собственным именем, глядя, как рыдают над ним, покойным, отец и мать. В эти моменты малыш терял ощущение реальности и не понимал, кто он – живой Сальвадор Фелипе Дали или его умерший брат. Чувство раздвоенности было так сильно, что однажды мальчик поделился своими опасениями с Галючкой. Они как раз гуляли по берегу моря, и девочка кидала в воду плоские камушки, наблюдая, как сверкающие на солнце голыши скачут по гладкой бирюзовой поверхности.
– Чтобы убедиться, что ты – это ты, возьми и наложи по куче дерьма в каждом углу вашего большого и красивого дома, – не оборачиваясь, посоветовала новая подруга, озорно блеснув горящими, как угли, серыми глазами. – Тайком проберись в самый дальний угол дома, выдвини ящик с бельем, сделай туда свои дела, на цыпочках покинь место преступления и со всех ног беги в сад. То-то смеху будет, когда прислуга станет искать оставленный тобой сюрприз! Тогда все точно поймут, что ты живой Сальвадор Дали, а не жалкий призрак брата!
Взгляд ее проникал в самое сердце мальчика, на дне которого бережно хранились детские тайны. То ли было, то ли нет, но малыш Сальвадор частенько вспоминал – а может, придумывал, – как он, четырехлетний, разбегается и бьет ногой по голове ползущую по полу на четвереньках двухлетнюю Анну-Марию. Сестренка заливается безудержным плачем, и душу переполняет счастье от утоленной детской ревности. А вот другое воспоминание-тайна. О том, как он скидывает с моста в несущуюся стремнину реки соседского малыша, с которым его отправили на прогулку.
Об этом Сальвадор никогда никому не рассказывал. Даже Галючке. Но ей и не нужно было ничего рассказывать. Подруга и сама о нем все знала. Вместе с Галючкой они прекрасно проводили время, лазая по всему дому и обследуя самые заповедные уголки. И повсюду девочка находила незаконченные рисунки своего дружка. Как-то, забравшись на чердак, они оказались в заброшенной прачечной, посреди которой стояла старая ванна.
– Хорошее место, чтобы поиграть! – обрадовался Сальвадор.
– Отличное место для работы, – откликнулась Галючка. – Я не буду с тобой играть до тех пор, пока ты не закончишь все свои рисунки!
– А потом мы поиграем?
– Ну конечно!
– А во что?
– В кузнечика с рыбьей головой. Ты ведь любишь кузнечиков?
Сальвадор задумался. Кузнечиков он действительно любил, но возникший перед глазами рыбоголовый монстр вызвал у него брезгливую дрожь, переходящую в панический ужас.
– Не хочу так играть! – капризно протянул он, передернувшись от отвращения. – Хочу в короля!
Эта игра была самая любимая. Скинув одежду на пол, обнаженный Сальвадор накидывал на худенькие плечики горностаевую мантию, на голову водружал почти настоящую корону – карнавальный костюм, подаренный