Пожары над страной. Михаил Литвинский

не интересовался, как выглядела одежда французов XVIII века. Но сейчас воочию увидел, что они носили в то время. Да и манеры у него были соответствующие. В тот раз мы с ним обговорили много вопросов. Я ему рассказывал о Владимире Высоцком, а он мне – о Жанне д’Арк. Сейчас между нами снова началась непринужденная беседа, и он стал задавать мне вопросы личного характера.

      – Скажите, синьор, – спросил он меня, – где вы были наиболее счастливы в своей достаточно продолжительной жизни?

      «Откуда он знает, что я разменял уже девятый десяток?» – подумал я. Но мне были приятны эти воспоминания, и я решил ответить.

      Детство – оно у всех детство. А вот из отрезков сознательной жизни, расталкивая всех локтями, на передний план выступил период моей жизни в Приэльбрусье.

      И тут вдруг вместо Эжена Сю в его французском камзоле передо мной явился Махов Мусса Султанович.