Все мы уже стояли на ногах. Наш пленник тяжело дышал в руках двух дюжих констеблей, крепко державших его с двух сторон. На улице начала собираться толпа зевак. Холмс подошел к окну, закрыл его и опустил штору. Лестрейд зажег две принесенные им свечи, а полицейские открыли свои потайные фонарики. Наконец-то я мог рассмотреть нашего пленника.
У него было необычайно мужественное и в то же время отталкивающее лицо. Лоб философа и челюсть сластолюбца говорили о том, что в этом человеке была заложена способность как к добру, так и ко злу. Но жестокие, стального оттенка глаза с нависшими веками и циничным взглядом, хищный, ястребиный нос и глубокие морщины, избороздившие лоб, указывали, что сама природа позаботилась наделить его признаками, свидетельствовавшими об опасности этого субъекта для общества. Ни на кого из нас он не обращал ни малейшего внимания; взгляд его был прикован к лицу Холмса, на которого он глядел с изумлением и ненавистью.
– Дьявол! – шептал он. – Хитрый дьявол!
– Итак, полковник, – сказал Холмс, поправляя свой измятый воротник, – все пути ведут к свиданью, как поется в старинной песенке. Кажутся, я еще не имел удовольствия видеть вас после того, как вы удостоили меня своим благосклонным вниманием, – помните, когда я лежал в той расселине над Рейхенбахским водопадом.
Полковник, словно загипнотизированный, не мог оторвать взгляда от моего друга.
– Дьявол, сущий дьявол! – снова и снова повторял он.
– Я еще не представил вас, – сказал Холмс. – Джентльмены, это полковник Себастьян Моран, бывший офицер Индийской армии ее величества и лучший охотник на крупного зверя, какой когда-либо существовал в наших восточных владениях. Думаю, что не ошибусь, полковник, если скажу, что по числу убитых вами тигров вы все еще остаетесь на первом месте?
Пленник с трудом сдерживал ярость, но продолжал молчать. Он и сам был похож на тигра, глаза у него злобно сверкали, усы ощетинились.
– Меня удивляет, что моя несложная выдумка могла обмануть такого опытного охотника, – продолжал Холмс. – Для вас она не должна быть новинкой. Разве вам не приходилось привязывать под деревом козленка и, притаившись в ветвях с карабином, ждать, пока тигр не придет на приманку? Этот пустой дом – мое дерево, а вы – мой тигр. Думаю, что иногда вам случалось иметь в резерве других стрелков на случай, если бы вдруг явилось несколько тигров, или же на тот маловероятный случай, если бы вы промахнулись. Эти господа, – он показал на нас, – мои запасные стрелки. Мое сравнение точно, не так ли?
Внезапно полковник Моран с яростным воплем рванулся вперед, но констебли оттащили его. Лицо его выражало такую ненависть, что страшно было смотреть.
– Признаюсь, вы устроили