Z – значит Захария. Роберт О`Брайен

поняла еще кое-что: у него явно увесистая поклажа, должно быть, еда и вещи. Он оставил их у развилки и совершает вылазки налегке. А это значит, что незнакомец, вероятно, не встретил никого по пути, откуда бы он ни шел, – иначе не стал бы так оставлять вещи. Или же с ним еще кто-то. Конечно, возможно, он просто отдыхает. Может быть, у него машина, но вряд ли. Папа говорил, машины останутся радиоактивными еще долгое время – это, как я понимаю, из-за того, что они из металла. Отец знал много всего такого. Он не был ученым, но читал все научно-популярные статьи в газетах и журналах. Думаю, он поэтому так забеспокоился, когда после окончания войны выключились все телефоны.

      На следующий день после поездки в Огдентаун все отправились снова. На сей раз в двух машинах: в нашем грузовичке и в фургоне мистера Кляйна, владельца магазина. Посчитали, так будет лучше: вдруг одна машина сломается. Мистер Кляйн и его жена тоже поехали, и в конце концов мама решила ехать с ними. Думаю, она боялась разлучаться с папой, это пугало ее даже больше, чем рассказ об Огдентауне. Джозефа оставили дома со мной.

      Во второй раз они отправились на юг: сначала через долину, где жили амиши[1], – посмотреть, как те пережили бомбардировку. (Нет, их не бомбили – ближайшие бомбы упали далеко; папа считал, что в сотнях милях от нас или даже дальше: мы едва слышали гул, хотя и почувствовали, как дрожала земля.) Амиши были нашими друзьями, особенно мистера Кляйна – еще бы, его основные покупатели. Поскольку у них не было машин, только конные фургончики, они редко доезжали до Огдентауна.

      Потом, проведав амишей, папа хотел повернуть на запад, на шоссе до Динтауна, заодно проехав через Бэйлор. Динтаун – настоящий город, двести тысяч жителей, намного больше Огдентауна. Именно туда мне предстояло поехать через два года, в педагогический колледж. Я надеялась стать учительницей английского.

      Они выехали рано утром, мистер Кляйн впереди на своем автофургоне. Отец, прощаясь, погладил меня по голове, как будто мне было шесть лет. Дэвид ничего не сказал. Прошел почти час после их отъезда, когда я поняла, что Джозефа нет рядом, и догадалась, где он: в кузове фургона Кляйнов. Могла бы додуматься и раньше. Нам обоим было страшно, что нас бросают одних, но отец сказал, мы должны остаться на ферме, чтобы поить животных и на тот случай, если кто-нибудь придет или телефоны снова «оживут» и наш зазвонит. Но он не зазвонил, и никто не пришел.

      Не вернулась ни моя семья, ни мистер и миссис Кляйны. Я знаю теперь, что они не встретили никого из амишей, никого в Динтауне. Никого живого.

      Потом я забиралась на вершины всех холмов, окружающих нашу долину, и на каждой вершине залезала на дерево. Я увидела, что все деревья за холмами умерли, и не заметила ни следа движения. Туда я не хожу.

      Два

      23 мая

      Я пишу утром, около 10.30, приходя в себя от того, что должна была сделать. Сердце кровью обливалось, но если прожду, пока он перейдет через перевал и потом через холм Бёрден – то есть спустится в мою долину, где я, наконец, смогу его рассмотреть,