Справедливости ради укажем, что Максимилиан владел множеством титулов. Он оставался герцогом, а пока он был в Нидерландах, коллегия выборщиков, которым было все равно, кто считается императором, пока их самих не трогают, избрала его королем Германии и посулила императорскую корону после смерти Фридриха. Но что скрывалось за титулом короля Германии? И тем более за титулом императора? На пороге своего тридцатилетия Максимилиан был близок по возрасту к Генриху VII Английскому и Карлу VIII Французскому. Генрих и Карл были полновластными государями, каким стремился стать и Максимилиан. Они располагали войсками, налоговыми поступлениями, дворцами и, самое главное, правом принимать решения. Максимилиан не обладал ничем из перечисленного, являлся фактически марионеткой семи человек, не заинтересованных в дележе власти. О роли нового Барбароссы не приходилось даже мечтать.
В пользу Максимилиана говорили разве что выдающиеся личные качества, выгодно отличавшие его равно от беззаботных искателей удовольствий, наподобие эрцгерцога Зигмунда, и от рохлей, наподобие Фридриха Габсбурга. Привлекательный, атлетичный, он заслужил у поклонников прозвище последнего рыцаря. Он никогда не чувствовал себя счастливее, чем в броне на рыцарских турнирах или на поле брани. Еще он был чрезвычайно трудолюбив. После дня в седле, когда его капитаны попивали пиво у костров, Максимилиан в своем шатре работал с государственными документами. Конечно, у него хватало и недостатков. Он был капризен, легко отвлекался и имел склонность к непродуманным поступкам. Но это был человек умный, решительный, мужественный, желавший сделать все возможное для величия своей семьи. Фридрих верил, что Габсбургов ждет грандиозное будущее, и потому велел нанести на дворцовую посуду девиз «AEIOU». Как стало известно после его смерти, это означало «Alles Erdreisch ist Цsterreich Untertan» – «Вся Земля принадлежит Австрии»[18]. Фридрих был убежден, что величие не минует Габсбургов. Максимилиан верил в AEIOU не меньше отца и пытался реализовать этот девиз на практике.
Фуггер правильно понял, что Максимилиан, с его врожденным тирольским благородством, при надобности облапошит скудоумного Зигмунда. Максимилиан добился этого уловкой, какую вполне мог бы предложить сам Фуггер, учитывая изобретательность последнего. Максимилиан одолжил Зигмунду денег, но при условии заклада его владений. Если Зигмунд не погасит долг в течение трех лет, эти территории должны перейти к Максимилиану. Разумеется, Зигмунд не выполнил соглашение. Он мог бы справиться, если бы Фуггер предоставил ему новый кредит. Но Фуггер предпочел видеть в своих клиентах амбициозного Максимилиана. Можно сказать, что Фуггер повел себя непорядочно.