Во рту уже начал ощущаться ужасный привкус… Неужели не успею? Я бежала к туалету, подозревая, что еще чуть-чуть, и надобность в нем отпадет.
Внезапно я в кого-то врезалась, и меня прорвало.
Боже, как это ужасно. А еще ужасней осознавать, что тебя прорвало на чьи-то начищенные до блеска ботинки.
– Я тоже безумно рад нашей встрече, – брезгливо произнес кто-то.
Согнутая пополам, я не видела того, кому принадлежал голос, и меня совершенно не вдохновляла перспектива приветствовать жертву моей чувствительности. С опущенной головой, пытаясь унять второй позыв, я села на каменный пол и привалилась к стене.
– Так меня еще никто не встречал.
С чем и поздравляю тебя… Витор. Я подняла глаза и поняла – не ошиблась.
Боги, за что вы так со мной? В чем я провинилась? Почему именно он оказался в коридоре? Почему именно в этот момент? Почему не сошел с моего пути? Почему-у-у?..
Уткнувшись лбом в колени, не смогла сдержать разочарованный вздох.
Я рассчитывала, что он уйдет, но он не двигался с места. Ботинки уже сияли как новые, пол тоже был чистым, как будто ничего не произошло.
– Долго собираешься сидеть на полу?
Я промолчала.
– Не холодно, нет?
Вообще у нас война, а на войне с врагами не разговаривают, разве что пытают.
– Не хочешь говорить?
Что-то голосок у него подозрительно добрый.
– Тогда читай. – Он протянул мне свиток.
Печать разломана, значит, сам уже ознакомился.
Красивым размашистым почерком в послании было написано:
Ирэне, дорогая, я соскучилась. Почему не отвечаешь на наши письма? Мы с отцом волнуемся. Чтобы сегодня же явилась домой! Витора бери с собой, нечего жениха без присмотра оставлять. Они, мужики, такие: чуть не углядишь, он уже служанке юбку задирает!
Похихикав, стала читать дальше:
Тут на днях, представляешь, захожу на кухню, а отец твой, кобелюка, сидит, пирожки кухаркины нахваливает. Я-то знаю, что за «пирожки» он ей нахваливал!
Что-то я отвлеклась. Ах да, я с ректором уже договорилась, он вам переход откроет сегодня в 18:00. И без разговоров! Ты меня знаешь, я повторять два раза не люблю.
Целуем тебя, твои мама и кобелюка проклятый.
Высокие отношения, что тут еще скажешь.
Мне все понятно, кроме одного: какого черта со мной должен быть Витор?
– Мистер Лассен, вы прекрасно знаете, что я не могу сейчас явиться к родителям. – Сидя на полу под его пристальным взглядом, я ощутила себя тараканом, который пискнул, не имея на то права, за что и получил со всего маху тапкой.
Меня рывком подняли на ноги.
– Назовешь меня при родителях «мистер Лассен» – убью.
Не впечатлила меня эта угроза.
– Кобелюка проклятый! Так лучше?
Он до боли сжал мою руку выше локтя. Синяк будет. Только гордость и у меня есть.
– Руку отпусти, – прорычала