Ри решила, что это достаточно красноречивый ответ.
– Вот и отлично. Пошли, Гвоздь, нам нужно уйти как можно дальше от сюда.
– Ночью?! Ты с ума сошла? Ничего же не видно! И монстры!
Ри испытующе смотрела на пацана, давая ему возможность все понять самому, но бесполезно.
– Эх, вздохнула она сокрушенно. Знала бы я, что ты на самом деле жить не хочешь, не стала бы тебя спасать. Можешь переночевать внутри, я ухожу. Утром, когда решишь идти, иди туда. Она махнула рукой в сторону. Там, ближайший населенный пункт, если повезет и дойдешь, может они тебя отправят домой. А может убьют, приняв за нечисть. Прощай.
И она скрылась во тьме.
Ошарашенный пацан так и остался сидеть на земле, глядя ей вслед. Потом вскочил как ошпаренный и заорал на весь лес:
– Эй, стой! Куда! Я же пошутил! Ой!
Он снова валялся на земле, причем на этот раз, Ри его не пожалела, и он хряпнулся так, что из него выбило дух. А она зашипела как заправская змея:
– Совсем ополоумел? Ты чего орешь? Хочешь сдохнуть прямо сейчас, отойди от моего схрона, чтоб его твоими кишками не забрызгало! Ты не Гвоздь, ты безмозглый идиот!
– Прости, прохрипел пацан, я испугался…кхе-кхе-…хр
Ри зло развернулась.
–Идем… и пошла.
Начало пути.
Пацан попытался вскочить и снова упал, запутавшись в своих собственных нескладных ногах. Ри только глаза закатила, когда обернулась на грохот его тушки. Если бы не её морок, сюда бы уже пол леса сбежалось. Но он то об этом не знал.
Наконец он совладал со своим телом и подбежал к Ри. Которая пока стояла и ждала его.
– Постарайся идти тихо, если не хочешь привлечь внимания арахнидов. Тебя, конечно, сложно не услышать, ты шумишь как стадо баранов, но всё же постарайся, ладно?
Гвоздь снова обиженно засопел, но промолчал. Он подумал, «ну только доведи меня во дворец, снимут с тебя шкуру за оскорбления наследника.» И стал предаваться мечтам, как несносная девчонка молит о прощении со слезами на глазах. Ему было приятно от этих мыслей, особенно когда он представил, как прощает её, за спасение своей жизни. Ведь спасла же, не поспоришь. И она в благодарность целует ему руку, а может не руку? От таких мыслей ему стало жарко, и он стал спотыкаться. Кроме того, вокруг стояла кромешная темень и он представить не мог как она ориентируется здесь. Он ступал след в след как она и приказала в начале пути, если бы не это он давно бы свернул себе шею. Воспоминание о том, что какая-то дикарка ему приказывает, снова испортило ему настроение. Кроме того, он давно хотел есть. Те сухарики что лежали в тайнике, где он прятался давно были им съедены и забыты. И организм настойчиво напоминал, что пора бы подкрепиться. Но когда он хотел сказать об этом, вдруг понял, она не называла своё имя. Как же к ней обратится? Он подозревал, что за простое «Эй», может снова получить. А ему не хотелось. «Вот же вертлявая малявка, и почему я не тренировался как следует? Намылил бы ей сейчас шею, за то, что кидала меня об землю. Дважды! Уф!» Он даже сжал кулаки. Но тут у него так громко