– Нужно ускориться и дойти до деревни раньше беглых. Если они захватят там стволы, то будут отстреливаться. Этого допустить нельзя.
Видя вопросительный взгляд, я добавил:
– В таких поселениях полно охотников, соответственно, и нелегальных ружей там тьма. А, скорее всего, и нарезь имеется – карабины всякие и винтовки. Не удивлюсь, если там ещё завалялась какая-нибудь трехлинейка со времен Великой отечественной или вообще с гражданской. Наш наган против нее не вывезет.
– Эти могут разжиться оружием, да… им не в первой… – кивнула Вера, а потом прикусила губу, будто опомнилась и не хотела больше ничего рассказывать.
Я отвел ее в сторонку, потянув за локоток, и вполголоса спросил:
– Слушай, Вера Андреевна… Выкладывай, что знаешь. Мы тут не в бирюльки играем, а, возможно, и даже скорее всего, рискуем жизнью. И вот чтобы риск этот был меньше или чтоб вовсе его избежать, расскажи нормально, кто они и что собой представляют. Я же вижу, ты информацией владеешь гораздо больше меня. Что ты скрываешь?
Следачка вздохнула, подумала, а потом посмотрела мне в глаза и серьезно спросила:
– Обещаешь никому не говорить?
– Что именно? Информацию о беглецах? Ее скоро по всем ориентировкам раструбят.
– Нет… о том, что это именно я тебе рассказала.
– А ты вообще у нас кто? – я тоже не сводил с нее взгляда.
– Следователь Зарыбинской прокуратуры, – отрапортовала девушка заезженную и привычную фразу.
– Ну-ну… ладно… будем так считать. Обещаю молчать. Рассказывай уже.
– Это долгая история, ты сам сказал, что нужно успеть в деревню. Я тебе обязательно все подробно расскажу, как будет время, обещаю, Саша, а пока могу сказать одно – это очень опасные люди. Их надо остановить.
– Назови статьи по которым они осуждены, и мне этого будет достаточно, я сам составлю их, так сказать, портрет.
– Самые безобидные в их послужном списке – это вооруженный разбой, еще есть убийства, изнасилования.
– Добро… Принял. Но потом ты мне все-все расскажешь. А теперь выдвигаемся. Вперед! Не отставайте.
И я первым устремился вниз по реке, перейдя на легкий бег. Еще час мы мотылялись по заросшим тропам, пока, наконец, вышли к деревушке. Та расположилась в живописной долине на берегу реки, где лес отступил, а из земли торчали деревянные избы без фундамента.
– Будто в прошлый век попала, – прошептала Вера, оглядывая небольшое поселение, состоящее из одной единственной улицы без названия. Лишь пасущееся стадо коров, голов на два десятка, что щипали уже желтеющую траву между нами и домишками, говорило о том, что деревушка эта жилая. Без рогатых выглядела она уснувшей навеки, с заросшими огородами и покосившимися домами. Без фундамента часть из них буквально вросла в землю, а у некоторых завалились углы, отчего строения казались особенно старыми и шаткими.
Место не проездное и глухое. Я слышал про Мохово, что деревня попадала