Причину этого ослабления самой сильной державы тогдашнего мира сообщает китайский географ XVII в.: «Вся Монголия пришла в движение, а монгольские роды и племена рассеялись в поисках за водой и хорошими пастбищами, так что их войска уже не составляют единого целого» [60, с. 437–454]. Вот это действительно миграция, но как незаметно для всемирно-исторических масштабов прошло выселение монгольских кочевников из иссыхающей родины в суровые нагорья Тибета, на берега многоводной Волги и в оазисы Туркестана [85, с. 44–52]. Последний осколок кочевой культуры – Ойратский союз – продержался до 1758 г., потому что его хозяйство базировалось на горных пастбищах Алтая и Тарбагатая. Но и он стал жертвой маньчжуров и китайцев.
Итак, за двухтысячелетний период – с III в. до н. э. по XVIII в. н. э. – мы отметили три периода усыхания степей, что каждый раз было связано с выселением кочевников к окраинам Великой степи и даже за ее пределы. Эти переселения не носили характера завоеваний. Кочевники передвигались небольшими группами и не ставили себе иных целей, кроме удовлетворения жажды своих животных и собственного голода.
Напротив, при увлажнении степной зоны шло возвращение кочевников в страну отцов, увеличение их четвероногого богатства и связанная с изобилием воинственная политика, причем завоевания совершались из государственных соображений, а вовсе не для приобретения «жизненного пространства».
Кочевники уже не просто прозябали, их целью становилось преобладание.
Рассмотрение племен и народностей тропического пояса не принесет нам ничего принципиально нового в сравнении с уже известным материалом, и потому целесообразно обратиться к классическим примерам преобразования природы: Египту, Месопотамии и Китаю. Европу мы пока оставим в стороне, потому что нашей задачей является поиск закономерности, а ее можно подметить только на законченных процессах.
Древние цивилизации «благодатного полумесяца»
Согласно исследованиям Э. Брукса, во время вюрмского оледенения атлантические циклоны проходили через северную Сахару, Ливан, Месопотамию, Иран и достигали Индии [53, с. 44–47]. Тогда Сахара представляла собой цветущую степь, пересеченную многоводными реками, полную диких животных: слонов, гиппопотамов, диких быков, газелей, пантер, львов и медведей. Изображения этих животных, до сих пор украшающие скалы Сахары и даже Аравии, выполнены представителями современного человека вида Homo sapiens. Постепенное усыхание Сахары в конце IV тыс. до н. э., связанное с перенесением направления циклонов на север, привело к тому, что древние обитатели Сахары обратили внимание на болотистую долину Нила, где среди дикорастущих трав по краям долины произрастали «предки» пшеницы и ячменя [там же, с. 67]. Неолитические племена освоили земледелие, а в эпоху освоения меди предки египтян приступили к систематической