– Разве само повешение не есть печальное последствие? – снова встрял Алёша.
– Правильно проведённая процедура казни является лишь исполнением приговора, не более. И раз уж вы об этом заговорили, то сразу обмолвлюсь, что в случае, если в процессе происходят огрехи, то исполнителей вполне справедливо отчитывают и штрафуют.
– Последний вопросец, – Евгений как-то лениво шмыгнул носом, в придачу глупо чавкнул языком, – а что случится, если люк откроется слишком быстро или слишком медленно?
– В первом случае осуждённому сломает шею, отчего он умрёт не от повешения. Во втором же сонные артерии надорвутся недостаточно, дабы осуждённый умер именно от гуманной асфиксии. Последуют страшные мучения, которые могут продолжаться до получаса, а это – нарушение прав человека.
В воздухе повисло неопределённое молчание. Даже Алёша как-то сник, только покачал головой, словно соглашался с услышанным. Наравне с молчанием, ведомый лишь инстинктами командир устремил свой взгляд на восток, где на горизонте одного из песчаных горбов одиноко шагал человек в чёрном костюме, не похожий ни на заплутавшего служащего, ни на местных зевак. Такая исключительная разница говорила даже самым невовлечённым зрителям, что навстречу своей запланированной смерти идёт Голицын Лев Николаевич, осуждённый за умышленное убийство своей жены.
Лев Николаевич представился присутствующим лицам хоть и крепко сложенным, но всё же стариком выше среднего роста, с короткими и напрочь седыми волосами. Нижнюю же часть лица обрамляла неухоженная борода, от которой по щекам расползлись не менее удручающие морщины, словно они были вырванными корнями деревьев. Если бы не чёрный костюм, можно было смело сказать, что осуждённый всю жизнь проработал рыбаком на югах и что ему нужно было надевать не строгий костюм, а забродные сапоги с лохмотьями, всё равно помирать. Фигура Голицына стремительно увеличивалась в размерах, с каждым аршином привлекая всё больше народу.
Нескончаемо довольный Игорь Матвеевич неспешно спустился с эшафота, направившись навстречу к женоубийце. Лев Николаевич смотрел на своего палача и его компанию с чистой совестью, не выказывая никаких лишних эмоций. Если бы не знание сложившихся обстоятельств, можно было даже предположить, что обвиняемый никакой не обвиняемый вовсе, а самый настоящий товарищ, появившийся здесь не по поручению, а просто так, справиться о делах да здоровье.
Рядовые солдаты с изумлением уставились на гостя, побросав выполнять возложенные на них мелкие поручения. Парочка особо ответственных хотели было броситься к мужчине, дабы взять его под уставной конвой, но Правонравов жестом остановил подчинённых. Алёша уже вовсю зарисовывал гостя. Сам же горе-журналист от обуявшего волнения попросту проглотил язык, наблюдая вместе с остальными чудесное появление человека, которого никто в действительности не ожидал увидеть воочию.
Осуждённый