Три больших черных дивана стояли вокруг камина, отражая своей необычной тканью все неистовства огненной стихии. Хрустальное полотно – неимоверно дорогое, неподъемно тяжелое и невозможно прекрасное. Только светлые мастера были способны создать его. Любой, даже заплутавший лучик света непременно будет притянут к хрустальной пыльце ткани, что кропотливо была соткана искусными руками ткача и ювелира. Совместная работа двух художников поражала воображение даже самых развращенных эстетов, коими являлись первородные.
В середине комнаты стоял низкий, с толстыми ножками, абсолютно прозрачный овальный стол из цельного куска горного хрусталя. Мраморная ваза с засохшей раскидистой веткой сапфировой ивы была единственным украшением стола.
Вся переговорная комната была сапфировых оттенков с вкраплениями черного мрамора и с изящно использованным багрянцем пламени. Хрусталь лишь умножал палитру красок и дарил иллюзию звездного неба, осыпая покатые полусферы бисером своих бликов. Этот зал всегда был обителью ночи. Здесь не было нужды в ином освещении, кроме беснующейся стихии огня. Ни свет дня, пробивающийся сквозь окна, но настойчиво сдерживаемый беспросветной тяжестью ткани, ни свет магический, подавляемый в зародыше множеством охранных заклинаний, никогда не дали бы того эффекта густой спокойной ночи в тени деревьев, где только звездный свет и пламя рвали глухую мглу. Ночь безмятежного спокойствия и тишины. Sangwa Mor – зал Густой Ночи. Личный кабинет Владыки. Нам была оказана великая честь вести беседу именно здесь.
– Я так понимаю, одного гостя не хватает? – сев на боковой диван и дождавшись, пока рассядутся остальные, осведомился Владыка.
И все-то он видит, и все-то он знает. Должно быть, птичка на хвосте принесла. Оторвать бы ей ее длинные уши и хвост золотистый проредить, чтоб на боевую косу больше не хватало.
– Для этого есть основания. Я позже познакомлю вас, Владыка. – И ведь придется познакомить, благо не сейчас.
– Хорошо, дорогая. Теперь рассказывай.
Я и рассказала. И про Ваньку, вскользь правда, и про герцога, и про оборотней, феникса и кельпи, даже дриад не забыла. С каждым новым словом Баск становился все задумчивее, а взгляд, смотрящий поверх наших голов, настороженнее. От этого мои спутники занервничали и начали ерзать от нетерпения. В конце концов, мне пришлось ухватить Кайю за руку, чтобы этот неугомонный не свалился на пол. Однако через пару вар мне надоело его ловить, и я все-таки ссадила жеребенка на грубый черный ковер. Кошмарик тут же прижался к моим ногам спиной и обвил голени руками, отгораживаясь ими от всего мира.
– Интересно,