Протокол. Д. В. Ковальски

железяка! – крикнул он. – Открывай!

      Позади стояла женщина. Руки скрещены на груди. Выбритые виски, длинная прядь собрана в узел. Над ухом – татуировка: слово “аннулирована”, выбитое машинным шрифтом.

      Третьего субъекта я заметил за её спиной. Он был мельче, лицо скрыто маской и капюшоном. Определить поведение не удалось. Предварительный прогноз: агрессивное сдерживание.

      Сканирование не выявило сигналов чипа.

      Я инициировал протокол идентификации.

      – Прошу предъявить данные доступа, – произнёс я.

      Ведущий субъект усмехнулся, взглянул прямо в камеру и начал рыться в карманах. Движения – медленные, демонстративно небрежные. Он достал несколько ID-карт – старого образца. Повреждённые, но с читаемыми штрих-кодами.

      Я просканировал карты.

      Данные числились в архиве. Карты принадлежали бывшим сотрудникам научного центра. Однако биометрия – вес, рост, мимика, повадки, плотность кожи – не совпадала. Ни одна карта не принадлежала тем, кто стоял передо мной.

      Биометрические данные не подтверждены.

      Обнаружено несоответствие.

      Требуется дополнительная верификация личности.

      – Кто вы и откуда?

      Ответа не последовало. Только усмешка.

      В то время как система безопасности анализировала тревожное сообщение у главных ворот, моё внимание оставалось сосредоточено в медицинском крыле.

      Я принял физическую форму одного из сервисных дроидов – стандартной модели, предназначенной для оказания первой помощи и базовой психологической поддержки.