места». Парень, молча, кивнул головой. В эту ночь спать легли поздно. Просидели у огромного костра, пили крепкий чай, ужинали, и пели песни. Потом, стали группами расходиться по своим палатам. Последними ушли директор с «гигантом». Молча, разделись, и шмыгнули в спальные мешки. Директору не спалось. Было жарко, душно, хотя на улице было прохладно и сыро после вчерашнего проливного дождя. Он ворочался. Дважды не произвольно у него вырывался стон. Он чувствовал сильнейшее напряжение. Ему казалось, что все тело его окаменело. Сердце билось гулко и часто. Дышал открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. О своем компаньоне старался не думать. Видел в просвет палатки, что начинает светать. Обрадовался, что приходит конец его мучениям в борьбе с бессонницей. Сексуальные мысли отбрасывал. Да, в голове ничего и не было. Она была словно набита ватой. Так, незаметно для себя, он провалился в глубокий, тяжелый сон. Во сне ему вдруг приснилось, что он – маленький мальчик, сидит в тазике с теплой водой, и молодая мама поливает его сверху из ковшика. Вода, растекаясь по телу, вызывает в нем приятное расслабление и блаженство. Это было настолько явственно, что он проснулся. И обнаружил, что находится в объятьях своего ученика, который крепко прижимает его к себе. Они лежали в одних плавках, поверх спального мешка. Парень прижимал его, находясь сзади. Ему пришлось неловко повернуться, чтобы увидеть лицо «гиганта». Повернувшись, он уткнулся взглядом в широко открытые глаза парня. Не успел сказать и слово, как услышал: «Все хорошо! Я же спортсмен. Мы часто так снимаем напряжение друг у друга. Вы последнее время плохо выглядите, я хочу Вам помочь. Это – будет только между нами!» Дальше все произошло, как по нотам. Как будто директор всю свою жизнь только этим и занимался. Испытывая сильную и «сладкую» дрожь во всем теле, какую не испытывал даже в брачную ночь с женой, он резко повернулся к парню, и стаскивая с него плавки взял его член. Член показался ему громадным и раскаленным. От этого его затрясло еще сильнее. Он стал нежно массировать огромную напряженную головку члена, ее края, сдвигая и надвигая на нее крайнюю плоть. Его собственный член был в руках парня, и тоже напряженный и пульсирующий, чего так же никогда раньше не случалось. Некоторое время они лежали, бурно дыша, лаская половые органы, друг друга. Потом, словно читая мысли директора, ученик произнес: «Можете взять его в рот. А я возьму Ваш». Это они сделали очень быстро и ловко. Почувствовав член у себя во рту, а свой – «в пространстве блаженной теплой влаги», директор от такого «нестерпимого наслаждения», стал «словно терять сознание», вновь превращаясь в маленького мальчика, сидящего в тазике голой попкой в теплой воде, поливаемым сверху из ковшика. В ушах зазвенело. Все исчезло, и время, и пространство, и тело. То, что он испытывал, передать словами он не смог бы. Это было состояние, по сравнению с которым, вся его жизнь, вообще, жизнь, вместе с его родными, все, что он знал и чувствовал
