Воздух рядом с книжными полками чуть заметно колыхнулся, словно от жара невидимой свечи. Проступил неясный, мерцающий силуэт, отдаленно напоминающий Веста, но более прозрачный, сотканный из лунного света и тумана. Дух магистра выглядел растерянным, его призрачные руки безвольно висели вдоль тела.
– Книги… – прошелестел едва слышный голос, похожий на шелест сухих листьев. – Мои книги… разбросаны…
Конни вздохнула. Ну конечно. Первое, о чем беспокоится свежеиспеченный покойник – это не о своей безвременной кончине или о личности убийцы, а о порядке на полках.
– Книги мы потом соберем, Элиандер, не переживай, – сказала она с долей своего фирменного сарказма, который, впрочем, духи редко улавливали. – Ты мне лучше про гостя своего расскажи. Высокий, низкий? Рога, копыта, щупальца? Или что-то более оригинальное? А то у меня уже коллекция собралась, хочется чего-нибудь новенького для разнообразия.
Дух Веста качнул головой, его черты на мгновение стали четче, и в них проступило то же выражение запредельного изумления, что и на лице его тела.
– Не… не видел… – прошептал он. – Тьма… холод… и… пустота… Оно… оно было везде… и нигде…
– Очень информативно, спасибо, – пробормотала Конни. – Прямо хоть сейчас в отчет записывай. «Подозреваемый: вездесущая пустота с элементами холода». Перкинс будет в восторге. А ощущения какие-нибудь были? Запах? Звук? Может, оно напевало что-нибудь жизнерадостное, пока высасывало твой разум?
– Тишина… – дух затрепетал, становясь еще прозрачнее. – Только… тишина… и… оно… смотрело… изнутри… меня…
«Изнутри? – Конни нахмурилась. – Это уже интереснее. Не просто нападение, а вторжение».
– Элиандер, соберись, – ее голос стал настойчивее. – Что-нибудь еще. Любая деталь. Оно пришло за чем-то конкретным? Может, ты работал над чем-то… особенным?
Дух снова качнул головой, его образ начал таять.
– Не… помню… Голова… пустая… как… разбитый… кувшин…
– Черт, – выругалась Конни уже не так тихо. – Только не это. Только не амнезия. Это уже даже не смешно.
Силуэт Элиандера Веста почти растворился, остался лишь слабый мерцающий контур, который тоже быстро угасал.
– Оно… вернется… – донесся последний, едва различимый шепот. – За… остальными…
И тишина. На этот раз – окончательная. Даже сквозняк, казалось, замер.
Конни постояла еще минуту, глядя на то место, где только что был дух. «Вернется за остальными, значит. Прекрасно. Просто замечательно». Она бросила последний взгляд на пустые глаза магистра в кресле. «Похоже, Элиандер, твой последний аккорд – это какофония вопросов без единого ответа. И разбираться в этой партитуре, как всегда, мне».
Она повернулась и решительно направилась к двери. Внизу ее ждали старые хрычи и город, затаивший дыхание в ожидании новых жертв. И ей чертовски не нравилась