– А что, – хмыкает брат, – ты уже разрешаешь курить в доме?
Мама морщится, а потом добродушно машет рукой.
– Ради того, чтобы увидеть свою доченьку пораньше, я и на такое согласна. Ну все, хватит стоять! Там еще папа тоже соскучился. И тетя Глаша. Давайте, все за стол! Вадим, Руслан, и ты тоже. Тоже ведь по Людмиле скучал!
Мама это говорит так уверенно, как будто действительно считает, что тот дни считал до моего возвращения. Хотя он понятия не имел вообще, что я прилетаю. Я жду, что Руслан возразит, он ведь всегда говорит то, что думает, но…
Он молчит.
И так же молча заходит в дом следом за нами.
Глава 2
– Ну как тебе? – слышу за спиной голос мамы.
Это она замечает, что я осматриваюсь. Цветовая гамма стен изменилась – стала теплых серо-молочных оттенков. Раньше мы не могли переубедить маму избавиться от фиолетово-оранжевой раскраски. Правда, ее любовь к необычному проявилась в сиреневой люстре, которая напоминала огромного ежа и в светильниках той же формы. А еще исчезли картины современных художников. Мама убеждала нас, что когда-нибудь они будут стоить баснословных денег, а художники станут известными.
– Все, – говорю я, грустно кивнув в сторону опустевшей стены, – у них шансов нет?
Мама смеется и целует меня в макушку.
– А я все думала: заметишь ты или нет, что что-нибудь изменилось? А еще… а еще волновалась, понравится ли тебе дом.
Дрожь в ее голосе заставляет меня почувствовать легкий укол вины. Я сжимаю ее ладони, говоря: я здесь, мам, я здесь, все хорошо.
Несмотря на кое-какие изменения, дом остался прежним – уютным, распахивающим свои объятия, привечающим светом и знакомыми запахами. Сняв обувь, с удовольствием чувствую прохладу, и кажется, что через мои стопы дом делится со мной своей энергией, помогает мне отдохнуть после долгого перелета.
– Нравится, мам, – говорю я, – очень нравится. Как мне может не понравиться наш дом?
Она гладит меня по плечам и отпускает, когда я замечаю папу. Он выходит из гостиной и хмурится. Он всегда хмурится. И я так рада, что ничего не меняется. Разве что на его лице добавилось несколько новых морщинок и в темные пряди затесалось несколько серебряных нитей.
Я не видела этого по видеосвязи. Или не замечала, не обращала внимания, слишком была зациклена на себе.
– Пап… – Я утыкаюсь ему в грудь, потому что он сам преодолевает разделяющее нас расстояние, наверняка почувствовав, как сильно я хочу обнять его. – Папочка, я так соскучилась!
Его рука ложится мне на спину, а потом он неловко прижимает меня к себе.
– Я тоже, – слышу спустя долгую паузу, и обнимаю его двумя руками, как в детстве.
В детстве ты знаешь, что твой папа самый сильный на свете, и он любит тебя просто так. Не каждому везет почувствовать это, когда вырастаешь. Больше требований к себе и другим, больше забот, суеты, других интересов, много капканов. У нас тоже не все получалось.