– Тьфу, тьфу, тьфу, мам! – возмущенно. – Я ж не маленький! Предохраняюсь.
Почти всегда…
– Не маленький, а ума до сих пор нет. Вон, Вадик с Сашей женятся, а ты все как перекати–поле.
Закатываю глаза. Маман в своем репертуаре. К счастью, знает, когда остановиться.
– Домой приедешь? – ласково. – Обед почти готов.
– Уже еду.
Машу подъехавшей к шлагбауму машине такси. Водила кивает, что свободен.
Сажусь в тачку, называю адрес.
Ради домашней еды готов терпеть родительский гундеж и нравоучения.
Через полчаса вхожу в отчий дом.
– Господи, – ахает родительница вместо приветствия. – Подрался! – прикрывает рот пальцами, укоризненно качает головой.
12. Женя
– Господи, – ахнула родительница вместо приветствия. – Подрался! – прикрыла рот пальцами, укоризненно покачала головой.
Мать у меня красивая и молодо выглядит, за собой следит. Выдержкой и манерой поведения похожа на английскую королеву. Но это – при посторонних, а со мной – добрая, милая, сердобольная.
Чувствую себя маленьким и провинившимся. Я забыл про синяк! Башка так трещит, что все мысли только о боли в черепушке.
– Да где бы я подрался, ма! – по привычке, выработанной с детства, отмазываюсь. – У нас мальчишник в сауне был с Вадькой и Санькой. Поскользнулся на мокром полу, вот и…
По глазам вижу – не верит.
Ох уж это материнское сердце, – мысленно закатываю глаза.
– Проходи уже, стол накрыт.
– Батя дома?
– Дома. У себя.
– Пойду позову. Мне аспиринчик найдется?
– Найду.
Отец на своем неизменном месте: в кабинете за столом. Бумаги, бумаги, бумаги вокруг.
Застрял в прошлом веке – не приемлет технику, по старинке требует документы в печатном виде. Благо, не на пишущей машинке и не от руки, хотя не удивлюсь, если и такие найдутся.
Предку шестьдесят, он в ясном уме и здравой памяти, а его деловой хватке остается только позавидовать. Умеет просчитывать ходы наперед и ни одной провальной сделки. Как он это делает, для меня до сих пор остается загадкой.
Жаль, не могу похвастаться тем же. Усидчивости не хватает, чтобы вникать во все тонкости отцовского бизнеса. В конце концов у него огромный штат аналитиков, если что – всегда могу обратиться к ним.
Отца я уважаю, несмотря на его скверный характер и в старости представляю себя именно таким – умным, остепенившимся, с проницательным взглядом, от которого подчиненные мгновенно втягивают головы в плечи и боятся поднять глаза.
Густые абсолютно белые волосы и аккуратная бородка придают отцу некий лоск олигарха. Сам он поджарый, следит за питанием, плавает и посещает спортзал, что никак не вяжется с его отказом осваивать современную технику. Списываю это на стариковские причуды.
– Батя, привет, – взмахиваю ладошкой, опираясь плечом о косяк. – Мать обедать зовет.
Вместо ответного приветствия подвергаюсь недовольному сканированию темных глаз старика. Немного дольше