Черт.
“Шип и бутон” – моя новая коллекция. Каждый корсет – как цветок, готовый раскрыться, но защищённый острыми шипами. Я вплетала в ткань металлические нити, создавая узоры, напоминающие татуировки. Это было больше, чем просто бельё – это было настоящее самовыражение для тех, кто не боится показать свои раны.
– Идиотка, – прошипела я, с силой втыкая булавку в манекен. – Он тебя даже не запомнил.
Но я знала, что это неправда. Его взгляд, когда он рассматривал мою единственную работу… В нём было что-то большее, чем просто профессиональный интерес.
Что-то, что заставило моё сердце биться чаще.
Мастерская, арендованная на первом этаже старого дома, пахла воском и кофе. На столе – коробки с шёлком из Лиона, кружевом из Брюгге, металлической фурнитурой, которую я коллекционировала годами. Здесь я была королевой. Здесь не было места мужчинам в идеальных костюмах, чьи слова резали точнее ножниц.
Но что-то изменилось. Что-то сломалось в моей броне. Я вспоминала, как его руки дрожали, когда он рассматривал белье. Как в его глазах на мгновение промелькнуло что-то живое, настоящее.
И это пугало меня больше всего.
Я привыкла быть сильной. Привыкла полагаться только на себя. После того, как отец оставил нас с матерью, а мама… она просто сломалась. Я научилась строить стены, научилась не доверять никому.
Но этот мужчина… Он словно нашёл способ пробраться сквозь мои барьеры.
В воздухе витал аромат кожи и шёлка. Металлические нити поблёскивали в свете ламп, словно звёзды в ночном небе. Я продолжала работать, но мысли всё время возвращались к нему. К его холодному взгляду, к его отстранённости.
К тому, как он превращал боль в искусство.
Естественно, я видела его работы. София показывала их, и только сейчас до меня дошло, что они – его.
В мастерской было тихо, только тиканье старых часов нарушало тишину. Мои новые зарисовки казались теперь не такими надёжными, а металлические шипы – не такими острыми.
Я подошла к окну. На улице шёл дождь, капли стекали по стеклу, словно слёзы.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Я не ждала никого.
– Открыто, – бросила я, не отрываясь от окна. Но что-то заставило меня обернуться, будто бы притягивало магнитом.
Он вошёл, словно тень скользнула по комнате.
Августин.
Он стоял у стола, словно тень скользнула по комнате. Чёрный костюм подчёркивал его бледность, делая его похожим на призрак из моих беспокойных снов. Его взгляд скользил по моим эскизам, разбросанным по столу, словно рентгеновский луч проникал сквозь бумагу, изучая каждую линию, каждый штрих.
– Впечатляет, – произнёс он наконец, его голос звучал глухо, будто доносился из-под воды. В нём слышалась та же отстранённость, что и в нашу первую встречу.
– Что вы здесь делаете? – я старалась не выдать своего волнения, но предательский стук сердца отдавался в ушах.
– Был неподалёку и решил зайти к вам, – ответил он,