Итак, он последовательно повторил все нехитрые Гошины манипуляции и достал ключ, едва сдержав торжествующий клич. Через минуту он стоял уже перед тремя дверьми, тоже закрытыми. В кухню, где у Гоши давно передохли даже тараканы, и спальню, где Федора никто не ждал, наш герой даже не сунулся. Он ринулся в ванную и совсем скоро с непередаваемым блаженством сунул свою лохматую голову, а с ним и все свое нескладное тело под горячую воду. Даже то обстоятельство, что он не мог выпрямиться, потянуться под душем, рассчитанным на коротышку Андреева, не мешало ему расслабиться в полной мере – впервые за сегодняшний день.
– Ага, – сказал он наконец негромко, – день-то еще не кончился!
Хорошее настроение смыло вместе с грязными струйками мыльной воды. Федор принялся ожесточенно натирать себя мочалкой. Дело это было небыстрым, учитывая его габариты, так что он опять стал наполняться надеждой. Той самой, что обещала – теплая вода все-таки смоет вместе с потом и вонью все ужасы сегодняшнего утра. Что удивительно – эта нехитрая гимнастика действительно помогла. Казанцев даже начал негромко напевать, шлепая в такт босой ногой по кафельному полу. Затем он начал разглядывать себя в огромном зеркале, которым Гоша зачем-то заделал целую стену в ванной комнате. По правде сказать, комнатку эту ванной называть было слишком громко, и даже неправильно, потому что никакой ванной тут не было, а наличествовал лишь душ в виде кранов, торчащих прямо из стены и неприлично изогнутого гуся, из которого и лилась на Казанцева вода. Ванная, кстати, здесь могла поместиться разве что в вертикальном положении. Правда, тогда не осталось бы места для унитаза.
Стекающие по фигуре Казанцева мыльные струйки делали ее более внушительной. И плечи ему самому сейчас казались широкими, и грудь не такой впалой, а жидкая поросль на ней вроде бы закурчавилась гуще. По животу, давно уже обретшему приятную на ощупь округлость, струйки сбегали не прямо вниз, а какими-то зигзагами. Они словно огибали по пути рельефные мышцы пресса, которого, вообще-то, никогда у Федора не было. И ноги упирались в мокрый однотонный кафель уверенно как столбы, и между ними…
Вот тут Казанцеву фантазировать нужды не было. Этой части его фигуры мог позавидовать любой, самый титулованный качок. Федору как-то очень кстати вспомнился толстый и длинный гофрированный шланг цистерны; его могучую