– Знаешь, два часа назад я получил приглашение на фестиваль в Прагу.
– Ну и?
– И не прочь туда завтра поехать. Сбегу от тебя всего на пять дней. В понедельник вернусь.
– Хотя для меня это привычное дело – таскать тебя на горбу, но эта твоя Прага у чёрта на куличках: целых шесть часов езды, – говорит Марина голосом ровным, как автобан. Плохой знак.
– У чёрта на куличках по немецкому счёту, – не сдаюсь я.
Марина хмурится:
– Зачем ты затеваешь глупый спор? Ты же знаешь, что завтра я работаю и не смогу отвезти тебя.
– Знаю, но я мог бы поехать поездом.
– Ты ведь с трудом ноги переставляешь!
Марина надеется, что вопрос решён, но я несгибаем:
– Неправда! Я уже вполне уверенно шатаюсь по земной поверхности.
– Слушай, Вадим. Дай мне очухаться. Я всё ещё от поездки к Пиренеям не отошла. Полторы тысячи километров в одну сторону!
– Так это когда было, Мариночка! Весной! Мы после Пиренеев уже к Аунсам ездили на юбилей. Это тоже не близко – крайний север. (Крайний север Германии от нас в шестистах километрах.)
Разумеется, звучит и сакраментальный вопрос о таблетках:
– А как же быть с твоими ежедневными таблетками?
– Возьму с собой, – обещаю я с молодой беспечностью.
– Почему тебе вдруг понадобилось в Прагу? Что за блажь?
– Полюбуюсь фонтаном «Писающие мужчины». Зайду в музей орудий средневековых пыток, развлекусь. Выпью кружечку чешского пива в средневековом ресторане. Может быть, я об этом с детства мечтал?
– О пытках и чешском пиве? А что касается «Писающих мужчин», то я могу повесить в туалете зеркало и любуйся, сколько хочешь. Нет, родной. Пойми, я не могу отпустить тебя одного. Ещё потеряешься и будешь плакать под чужими окнами.
Хоть я и несгибаем, но замолкаю в поиске новых решений. То-то и оно – женщина-мать. Твою перемать! Я не прав?
Пока мы спорим, застолье переходит в финальную стадию. Многие участники уже покинули столовую, а оставшиеся принимаются наводить порядок. Марина тоже поднимается с места и собирает со столов посуду, Лукас ей помогает. Я сижу, жду. Потом мы прощаемся (Чюсс! – Чау!) и уезжаем в холодную, мокрую ночь.
Дома я первым делом включаю компьютер. Электронная почта пуста. Ответа на моё корректное сообщение пока нет. Возможно, Юлия Леонидовна пришлёт его завтра. Решаю ещё раз просмотреть конкурсные рассказы. Что этот псих подавал на конкурс в первых турах? Я ничего похожего на «Умри от удовольствия» не помню. Несколько раз проверяю файлы. Как я и сказал, ничего похожего.
Несмотря на то, что уже поздно – даже церковные колокола спят – отправляю Подъяблонской письмо с просьбой сообщить мне имя автора финального рассказа номер шестнадцать. Ни на что не рассчитываю, но к моему удивлению через несколько минут