Началась уборка урожая. Бабушка, всегда строгая, помогала нам, не позволяя отвлекаться. Тяжелый труд изматывал. Мы должны были выкопать и перенести в погреб горы картошки, выбрать и связать в венки лук, засолить огурцы и помидоры в бочки, то же сделать с яблоками, сорвать фасоль и очистить для просушки, сварить варенье, выбрать свеклу и морковь. Домашние дела и заготовки не закачивались до зимы. Это будет осенью, а пока…
Август. Пришло время купить школьную форму. Папа и бабушка не стали этим заниматься. Я должна была справиться сама. Помню этот день как вчера. Я взяла сестру за руку и повела в магазин. Наблюдая за нами, зеваки отходили подальше. Я привыкла к такому и уже научилась держаться отстраненно. Я знала, что люди боятся заразиться. В то время считали, что эта болезнь передается как простуда.
Денег хватило только на покупки для сестры, но она была полностью готова к школе. Мы с братом решили, что наша одежда с прошлого года еще сгодится. Вот только зимняя обувь оставалась под вопросом, но я очень ждала маму. Папиных денег хватало только на хлеб и корм для скота, который нужно было закупать впрок.
Первое сентября. Теплый солнечный день. Я веду сестру в школу. Она в больших белых бантах, белом переднике, белых воротничках на школьном платье, белых колготках и черных туфельках. В руках – букет георгин. Брат давно убежал вперед. Я чувствую себя не ученицей пятого класса, а мамой – своей строгой, ответственной и заботливой мамой.
Самая маленькая по росту в своем классе, я вдруг стала большой и взрослой. В этот день мое детство исчезло, растворилось, словно его никогда не было. Я больше не была ребенком, но во мне бушевали две силы. Одна часть меня была занята чувством огромной ответственности, собранности и стремлением выжить, она вытесняла вторую, которая плакала, теряя опору и защиту.
Школа была построена для начала праздника. Я подвела сестру к первоклашкам и передала руку ее первой учительнице. В этот момент в глазах у той сверкнули слезы. Она прижала сестру к себе. Сестра ухватилась за меня.
– Не уходи, – она вырывалась из объятий незнакомой женщины.
– Я не уйду, – мой взгляд упал на людей, стоявших позади будущих учеников. Кивнула в их сторону. – Я буду там.
Устроившись в шеренгу взрослых тетей, я не отводила глаз от сестры. Она успокоилась. Рядом кто-то начал шушукаться и всхлипывать, но я не разворачивалась. Знала, что могу заплакать, но жалеть себя нельзя, и моих слез никто не должен был видеть. И только тогда, когда пригласили первоклашек выйти на площадь, в центр линейки, я шмыгнула к своим. Там меня ждала моя подружка. Она потеснила стоявших рядом. Мы обнялись, и я почувствовала, что этого мне очень не хватало. Кто-то выдернул подружку из объятий. Это была ее мама. Она что-то долго и строго говорила ей в сторонке. Подружка вернулась расстроенной, но незаметно протянула руку, и мы сцепились мизинчиками. Обе улыбнулись. Школьные будни полетели.
Вскоре пришло письмо