Лейла нажала.
Она проснулась в гримёрке, пахнущей пудрой и пылью. За дверью – сцена. Люди. Афиша: «Моноспектакль. Лейла О.»
Сердце билось так, как давно не билось. Не тревогой – живым трепетом. Как перед прыжком в воду с высоты.
Она вышла. И сыграла. Не так, как учат. А как будто наконец вспомнила, кто она. Не ради зрителей. Ради себя той, что записала голос на ленту.
Когда занавес опустился, она знала – больше не вернётся в преподавание, где прячется. Завтра будет сложно. Но она снова на сцене.
А утром – снова её квартира. Плеер молчал. Лента заела. Она вытащила её – и увидела: вместо ленты внутри – ткань. Узкий, выцветший лоскут. Как из костюма. На нём была вышивка:
«Один шанс услышать себя – это уже много. Второй – невозможно. Не теряй первый.»
Лейла пришла в переулок. Лавки не было. Вместо неё – граффити: «Театр начинается с того, кто осмелился».
Она улыбнулась. Повернулась. И пошла.
На шее – кулон, сделанный из старой магнитной ленты. Пустой. Но – полный смысла.
Глава V. Ключ, который не открывает двери
Алексей приехал в город на три дня. Командировка. Цифры, переговоры, дежурная вежливость. Отель без запаха, с окнами во внутренний двор. Всё было правильно. Но – какое-то неживое. Как и он сам.
Вечером, возвращаясь после бесконечного ужина с партнёрами, он свернул в переулок, пытаясь срезать путь. Свет фонарей мигал, как в старом кино. Вдруг взгляд зацепился за неоновую вывеску: «Лавка Марселя». Почему-то захотелось зайти. Без цели. Просто… проверить, что лавки, где пахнет временем, всё ещё существуют.
Марсель стоял за прилавком, как будто уже знал, кто войдёт. Он посмотрел на Алексея не с интересом – а как будто давно был с ним знаком.
– Потеряли нечто важное, – сказал он. – Но не знаете, что именно.
Алексей не удивился. Даже не переспросил. Просто кивнул.
– Такое чувство – каждый день. Всё вроде на месте, а будто чего-то не хватает.
– Потому что потеря – не всегда утрата. Иногда – отказ.
Он ушёл за ширму и вернулся с маленькой деревянной коробкой. Протянул её Алексею. Внутри лежал старинный ключ. Тяжёлый, с витым узором. И никаких замков.
– Что он открывает? – спросил Алексей.
– Всё, что вы когда-то заперли сами, – спокойно ответил Марсель. – Один раз. И не любую дверь. Только ту, в которую больше всего не хочется заглядывать.
В отеле ключ лежал на тумбочке. Алексей смотрел на него, как на вещь из сна. Ночью ему снился коридор. Длинный. Сотни дверей. И лишь одна – чёрная, с крошечной замочной скважиной. Он вставил ключ – и проснулся.
Сердце стучало. Он посмотрел на часы – 3:17. Не время для решений. Но он поднялся, оделся и вышел. Сам не зная куда.
Город ночью – это город без масок. Пустой, честный, как зеркало. Алексей шёл по улицам, вспоминая. Родной дом. Сестру, с которой не говорил пятнадцать лет. Девочку,