И пока успокоившаяся Сталина монотонно бубнила текст «Манифеста», я и Витька читали под партой странички с мистическим рассказом «Тайна древней гробницы», сохранившиеся со времён кровавого царизма из ныне запрещённого журнала «Нива». Вот там призрак бродил, так бродил! – не чета Карлушкиному, который, по Европе чуть поковылял и куда-то слинял.
Кажется, единственное, что усвоил из «Манифеста» наш третий «А», так это то, что при коммунизме дети будут рождаться не по собственному желанию, а по разнорядке общества! Для меня это не было новостью – только что запоем проглотил я первую и единственную книгу о коммунизме: «Город Солнца» Томмазо Кампанеллы. Но многие пацаны услышали об этой гениальной идее впервые. И идея о рождении детей без участия родителей сразу нашла бурную политическую поддержку в сердцах мужской половины третьего «А».
– Ура! Всех девчёнок – на мыло!! – загомонили пацаны, проникаясь теорией марксизма, по которой к производству детей родители, особенно женщины, не допускаются из-за их никчемных способностей в делах, где требуется тяжелый и опасный труд. Девчонки, слушая «Манифест», шептались и, как-то криво, хихикали. Сразу видно: все они – «сопутствующий класс» и при построении коммунизма рассчитывать придется только на нас – пацанов. Тем более – по части деторождения.
После приёма в пионеры начинается линейка, посвященная окончанию учебного года. На покатом склоне школьного двора, в ярком солнечном свете, ослепительно сияет белоснежными рубашками четкий прямоугольник пионерского строя. От мысли о том, что я – полноправный член огромной – на весь Союз! – пионерской организации и тоже стою в пионерском строю – становится мне очень приятно.
Но, после подъема флага и торжественного внесения знамени, звонких поздравлений старшей пионервожатой и басовито добродушных пожеланий директора школы, которого за лысину прозвали Двучленом, – после всего этого… происходит самое страшное, что может произойти на пионерской линейке: в квадрате, внутри строя, будто призрак кошмарный, карломарный, появляется… Крыса! – жаждущая осчастливить нас своим ораторским даром! Крыса – прозвище исторички-истерички.
Уверенной большевистской поступью на изящных, как у скорпиона, ножках, переступила Крыса через рубеж, за которым женщины становятся бабами ягами. Но, по мнению школьной партъячейки, женщины в этом возрасте превращаются не в баб яг, а в парторгов, потому что тогда, когда у женщин тихо отцветает тело, у них буйно расцветает нравственность. И хотя Крыса учит только старшеклассников, завидев её, как таракашки, бегут в сортир все первоклашки, потому что, как парторг, она повсюду длинный нос сует, напоминая о своем большевистском несгибаемо железном характере.
От совмещения непреклонного возраста с должностью парторга характер Крысы так чугунолитейно утяжелился, что не только нам, а даже учителям хочется сдать его в металлолом, вместе с жестяным и неутомимым, как