Не многим жителям удалось чудом уцелеть в тех местах, где прокатилась истребительная половецкая волна. Измученные и голодные, в жалких оборванных и обгоревших обносках, с распухшими и красными от бессонных ночей глазами, молча брели они к Переяславлю в надежде на помощь.
Многие из них были с отмороженными конечностями. Одних, которые босиком долгое время стояли в снегу, прячась от неминуемой гибели, несли на носилках. Других, которым посчастливилось оказаться в теплой обуви, вели с перемотанными тряпками обмороженными руками. Почти на всех были следы засохшей крови.
Они мало походили на живых людей, больше напоминали мертвецов, непонятным образом бредущих туда, где нет пожарищ, есть еда и обогрев.
Все жители города находились в подавленном состоянии духа. Еще большее угнетение создала история, невольными свидетелями которой, а потом и распространителями рассказов о ней стали люди, находившиеся в один из этих скорбных дней у входа в город. Там, как видимо, сошедший с ума от горя мужик лет сорока, с черными отмороженными кистями рук, стоя в воротах города, пытался перекреститься, но скрюченные, замерзшие пальцы его не слушались. Он не понимал, что происходит, стучал кистями одна об другую, пугая городских жителей звонким и объемным, возносящимся ввысь звуком. Казалось, что это бьют друг о друга двумя промерзшими березовыми поленьями. При этом мужик нечленораздельно раз за разом пытался сказать, что случившийся набег половецкой орды – это кара Божья за те прегрешения, которые люди творят ежедневно, сами того не осознавая.
Владимира до глубины души на всю жизнь поразило то, что он увидел в эти несколько дней.
Шло время. Переяславское княжество возрождалось из руин. Князь Всеволод Ярославич заботился о восстановлении сожженных сел и деревень. Не жалея своей казны, он оказывал помощь всем пострадавшим жителям. Днем и ночью вместе со своим сыном Владимиром они объезжали всю переяславскую округу. Одним раздавали из своих уцелевших владений лошадей, коров, овец и прочую домашнюю живность, другим выделяли деньги для покупки необходимого хозяйства.
Землепашцы и скотоводы, торговцы и ремесленники брались