лиц не заканчивался. Вилли решительно пресекал все возможные конфликты поэтому все проходило в теплой дружеской атмосфере и всегда было весело. При знакомстве после вопросов откуда ты и как тебя зовут всегда следовал вопрос чем ты занимаешься и какой источник дохода. Я всем отвечал что работаю журналистом и здесь совмещаю работу и отдых. Дом Вилли находился в центре сабдивижена на пересечении всех дорог. Это был достаточно просторный дом на 4 спальни с красной черепицей и окрашенными в зеленый стенами. Дом окружала лужайка на которой стояло много столов с лавками прямо как в немецкой пивной. Там могло разом поместиться больше 50 человек. Вилли сидел за центральным столом как на командном пункте. Он сидел за столом с утра и до вечера. Мне всегда казалось что домой он заходил только когда ложился спать. Так как дом Вилли находился достаточно близко от моего дома, то я бывал там практически каждый день если не был в отъезде. С самого первого моего прихода мы объединились взаимной симпатией с ним и всегда по-дружески общались. У него и по утрам бывали посетители, но редко, обычно паломничество начиналось после полудня и продолжалось до глубокой ночи, бывало я заходил по утрам когда никого не было. Как-то в один из таких дней мы сидели с Вилли только вдвоем и говорили как всегда обо всем. Он пил пиво, я ничего не пил. Что мне всегда нравилось в Вилли – когда он говорил с кем-то, то всегда смотрел прямо в глаза и не отводил взгляда когда отвечал кому-то. Мне это очень импонировало. Я достаточно хорошо разбирался в людях и ложь чувствовал за километр и в случае с Вилли я всегда чувствовал все что говорит Вилли – это правда.
