– Почему ты постоянно ставишь ее воду так далеко?
– Потому что ей надо пить больше, у нее больные почки. А кошки не любят, когда вода стоит рядом. Ты разве не знала?
– Не знала…
– Так зачем ты приходишь сюда? Если он тебе уже предложение сделал? – Богдан придвинул стул, сел и отхлебнул остывший кофе.
– А зачем ты выбираешь таких, как я?
– Каких таких?
– Несвободных… Твоя Наташа… Она же тоже замужем. И она встречалась с ним уже пять лет, когда ты появился.
– Просто я… Я чувствую, что долго не задержусь тут. Мне хватает ответственности в виде Татки.
– Или ты хочешь найти ее?
– Кого?
– Ту девушку из сна?
– Ты чего? Я еще не сошел с ума…
– Но все же.
– Даже если бы … – он придвинулся к Веронике ближе и чмокнул ее в лоб. – Даже если бы она была реальна, она бы была мне как сестра. Она как мой ангел-хранитель. Она мне приснилась накануне собеседования, сказав, что подсобит, она мне снилась накануне сдачи диплома…
– А в детстве?
– В детстве тоже снилась. Приснилась в первый раз в ту ночь, когда мы с матерью и Матвеем ехали в поезде, сбежав от папаши. Только тогда она совсем мелкая была.
* * *
Мать прижалась к окну плацкарта, глядя на мелькнувшие в темноте огни. Напротив нее на верхней полке мирно спал Богдан, крепко обхватив подушку и изредка вздрагивая. Матвей спал на нижней, он периодически ворочался, приоткрывал глаза и издавал тихие вздохи. Прошло всего два часа после отправления, но женщина уже чувствовала, как усталость от спешных сборов и бесконечных тревожных мыслей о будущем неспешно начинала давить на нее.
Она медленно вздохнула, поправив одеяло на Матвее. Его пухлый рот был слегка приоткрыт, а на подушку тонкой струйкой лилась слюна. Достав носовой платок, мать вытерла щеку сына и осыпала обветренную красную кожу легкими поцелуями. После женщина слегка отодвинула Богдана к стенке и ловко забралась на верхнюю полку. Там она уткнулась носом в растрепанную голову мальчика, вдыхая детский родной запах, накрылась простыней и уснула.
* * *
– Мамочка, мамочка, не плачь! – маленькая девочка двух лет бежала к ней по ромашковому полю.
– Доченька… Прости меня, что не уберегла тебя.
– Так было нужно… Мамочка, зато теперь ты свободна.
– Но какой ценой!
– Ты не виновата, слышишь? – детские карие глаза заглянули в лицо матери. – Мне было всего пять месяцев… Я просто выбрала спасти Богдашу.
– Я бы подняла троих… Я бы всех вас подняла.
– Зато Богдаша, мамочка, Богдаша будет жить.
– Но я не сберегла тебя, доченька. Этот придурок… Если бы я тогда увернулась, он бы не попал по животу.
– Зато теперь ты свободна. Ты, Матвей и Богдаша… Мамочка, я люблю тебя, отпусти меня, – девочка поцеловала мать в щеку и отстранилась.
– Нет! Доченька! Не уходи! –