«Может, главная загогулина в жизни и есть сама женщина? В ней ведь целая Вселенная!» – пронеслась в голове Степана облегчающая мысль. И впервые за много лет он любил жену с каким-то ласковым трепетом, с полным ощущением счастья для себя. Так, что она сразу почувствовала это.
– Ты меня за всю жизнь так не любил, – нежно прошептала она.
Он улыбнулся. Поднялся, глотая свежий, подмешанный запахами разных трав воздух, и, увидев в сумерках пробивающиеся на небе яркие точки звёзд, счастливо засмеялся. Подумал: «Пусть Вселенная скрывает свои тайны. Когда-нибудь учёные всё равно их раскроют. А здесь, на Земле, есть женщина, которую любит, несмотря на то, что есть в ней своя непонятная загогулина. И хорошо, что есть в ней эта тайна…»
– Да, есть у меня загогулина, – громко сказал он вслух.
– Ты опять за своё, – испуганно всполошилась женщина.
– Да нет, это я так. Раскрыл я твою тайну. Зачем мне Вселенная, когда у меня есть такая загогулина, как ты…
ПЕРЕСТАРАЛСЯ…
Приехав из Саратова, поздно вечером Иван заглянул к своему другу. Они переговорили о делах, и он остался у него ночевать. Проснувшись утром, вышел во двор. Ласковое солнце ослепило его. Потянуло с одного бока прохладой, с другого – тёплым воздухом. Вдохнув запах цветущей белой и фиолетовой сирени, он потянулся: «Хорошо-то как!»
И тут до него донеслось:
– Почтеннейшая публика! Всемирно известная и непревзойдённая звезда цирка порадует вас игрой на гитаре и споёт. Ну давай, давай наяривай, семиструнная моя!
Послышался всем известный музыкальный напев: «Светит месяц, светит ясный…» – и одновременно какое-то странное бульканье, будто кто-то полоскал горло. Раздвинув кусты сирени, отделяющие участок друга от соседнего, Иван увидел собачью будку, сложенную из шлакоблочных кирпичей, накрытую сверху осколком шифера. По-видимому, она плохо спасала собаку от дождя, потому рядом были видны засохшие собачьи следы и вмятина от её лежания на мокрой земле.
Перед будкой была утоптана клиновидная площадка. На ней лежал лист фанеры, на котором сидела белая худющая собачонка. Рёбра у неё выпирали, словно зацепы на конских граблях. Голова её крутилась из стороны в сторону, ловя каждое движение хозяина – высокого, с выразительным лицом человека. На шорох в кустах она даже не оглянулась, не то чтобы тявкнуть или зарычать. Мужчина поднял глаза на Ивана:
– Что в кустах прячешься? Любопытствуешь? Ну подходи сюда поближе.
Иван подошёл.
– Семен.
– Иван, – представились они друг другу.
– Ну вот что, Иван. Ты сходи, пожалуйста, жену позови, будь ласка…
– Не успел познакомиться, как уже задание получил, – улыбаясь, заметил Иван.
– Будь ласка, если не трудно, а я с собакой займусь, – снова попросил Семён. А сам вновь стал кричать, подражая голосу ведущего в цирке.
– А сейчас, почтеннейшая публика, всемирно известная и непревзойдённая