Военная система Раймондо Монтекукколи. Роман Юрьевич Еремин

применительно к возможной (или вероятной) войне с турками в Венгрии»). Приобретенный в борьбе с Портой опыт сообщил автору новую пищу для теоретических размышлений в третьей книге: доскональный анализ сильных и слабых сторон военной машины турок, оценка того, что могут им противопоставить христианские войска, а также рекомендации и вполне отчетливый план по ведению новой – будь то оборонительной или наступательной – войны с ними. Весь материал последней книги сгруппирован в 6 глав с теми же названиями, что и в первой книге, т. е. читателю продемонстрировано, как общие принципы работают в конкретном случае. Автор тем самым пытался показать, что его теория военного искусства, сформулированная на основе опыта войн между христианскими государствами Европы, поистине универсальна и вполне применима даже к такому необычному врагу, как турки. Следовательно, однажды сформулированные принципы остались для Раймондо непогрешимыми, и в этом «Афоризмы» резко разошлись, например, с трактатом Макиавелли о военном искусстве, составленным в форме диалога между Козимо и Фабрицио Ручеллаи и Фабрицио Колонна[97] .

      По справедливому мнению Пьери, именно первая книга «О войне против турка в Венгрии» больше всего подходит под определение афоризма, поскольку вторая книга – описательная, а третья, по сути, – проект войны, основанный на уже установленных в начале принципах[98]. Оригинальность «Афоризмов» заключается и в том, что к жанру строго военного трактата в этот раз добавились военные мемуары. Таким образом, Раймондо отказался от принципа, громогласно задекларированного в трактате «О войне» – не писать о собственных подвигах. Возможно, в собственных глазах он уже достиг или превзошел уровень Юлия Цезаря, чтобы позволить себе такое. Но самое главное – автор пытался оправдаться перед императором Леопольдом I за свои действия в войне против турок и ответить на потоки критики, регулярно изливавшиеся на него во второй половине 1660-х, в том числе в работах Андтлера, Сагредо, Нитри[99]. Уже в предисловии Монтекукколи обрушился на своих критиков и высмеял лишенную здравого смысла болтовню писак, называющих себя историками, неспособных к постижению истины вещей и сущности взаимосвязей (а именно в этом ему виделась задача настоящего историка). Его раздражала наглость своих критиков, которые не имели достаточной компетенции и прав для вмешательства со своими замечаниями. Про таких лиц он говорил с откровенным презрением: «Жаль историю, которую они не стыдятся профанировать, покуда писательство принадлежит шарлатанам или простым людям. И как эти простые людишки (uomiccioli privati) могут судить о государственных делах? Те, которые никогда не видели армий, военных? Никогда не были при дворе…?»[100].

      В своем нарративе о кампаниях против турок Монтекукколи представил себя в лучших традициях мемуарной литературы: безупречный и не допускающий ошибок полководец, эксперт в своем деле, идущий к победе вопреки превосходству противника, проблемам с продовольствием и боеприпасами, интригам некомпетентных и непослушных союзных генералов и т.д. Однако надо отдать должное