– О-х-х… я знаю! Знаю! Черт, как же жжется… – продолжала шипеть Джинкс.
– А ты « везучая ». Обе пули остались внутри. Не забудь, как вернешься в убежище, достать их и обработать раны. – Присцилла присела на корточки рядом с ней, не отводя от своей дочери взгляд.
– Я знаю – ты всего лишь видение… А-х-х… Я справлюсь и без… без тебя… – вколов себе еще одну дозу лекарства, Джинкс с трудом смогла подползти к стене и сесть, прислонившись к ней. Из поясной сумки она достала жгут и давящий бинт. С трудом, тихо ругаясь от боли и шипя, словно подранная кошка, она забинтовала рану на бедре, а потом и на плече.
– Я тоже это знаю, Джалисса. Но будь я жива, знай – я бы тобой гордилась, – мягко говорило видение в голове Джинкс.
– Да… сп-а-сибо… – выдавила из себя Джинкс, понимая, что это не более, чем эффект от мощного обезболивающего лекарства. Ее настоящая мать, тоже носившая прозвище Джинкс, обучала юную Джалиссу всем премудростям профессии охотника за головами еще с раннего детства, как только та научилась ходить. Каждый день она развивала в юной девочке дух, мораль, физическую силу и выносливость. Учила обращаться с оружием, взрывчаткой, учила как принимать сражение рука об руку, используя кулаки или ножи. Учила ее как быть не просто охотником, тенью своих врагов. Сама Присцилла ступила на этот путь в достаточно раннем возрасте и ничего за свою жизнь не умела лучше, чем охотиться и убивать людей. Нравилось ли ей это занятие или нет, но это было все, на что она способна. И такой же она вырастила свою дочь.
Однажды, около десяти лет назад, Присцилла не вернулась с задания. Единственное, что осталось от нее это высокотехнологичная маска-визор, со встроенным компьютером на основе нейросетей, который предоставллял полезную информацию во время боя. Джалисса не прекращала верить в то, что ее мать жива, но никаких доказательств этому не было. А частые галлюцинации, в частности, после лекарств или веществ, с каждым разом все больше и больше пытались убедить ее, что Присцилла мертва. Нет, они не всегда говорили ей об этом напрямую, но каждое такое видение отдавало чем-то холодным, могильным, будто сама смерть спустилась из потустороннего мира и шепчет чужим голосом слова. Из-за всего этого, юная Джалисса ни раз сомневалась в правильности своего пути, но каждый раз понимала, что для этого ее растили. Ей ничего не мешало закончить свою карьеру, но она не хотела. Она чувствовала в этом то самое – не уловимое, что-то свое, что-то, что постоянно возвращало ее в охоту. Возможно ей нравились деньги, которые за это платят. А возможно ей нравилось как бурлит кровь во время погони. А может она верила в то, что убивает только плохих людей и делает мир чище… Джинкс сама не понимала, почему она делает это – почему продолжает жать на курок своего револьвера.
С трудом встав, она медленно поковыляла прочь из аллеи, туда, где хотя бы есть свет, пусть и электрический. Боль отнимала силы, но ей нужно было скрыться, пока на звуки не набежали