Дом, где жили сёстры, стоял в конце улочки, придавленный соседними зданиями. Четырёхэтажный, с облупившейся жёлтой краской, он выглядел так, будто его построили из усталости. Фасад украшали трещины, окна первого этажа заколочены досками, а над входом висела жестяная вывеска, что скрипела на ветру. У входа, под козырьком, курил дворник – коренастый, с седой бородой и руками, чёрными от сажи. Он лениво мёл мостовую, но, завидев Щетинина, прищурился.
– Куда идём, господин? – Дворник сплюнул, голос хриплый, как скрип телеги. – К Соколовым, поди?
– Точно, – Щетинин кивнул, остановившись. – А как вы поняли?
– А к кому еще такой респектабельный мужчина может идти?
– Акулину Соколову, Кулю, давно видел?
Дворник хмыкнул, затянулся самокруткой, выпуская дым в сырой воздух.
– Кулю? Шикарная женщина, что и говорить. Платья, духи, смех – как с картинки. Жаль, не моего полёта птичка. – Он усмехнулся, но глаза остались холодными. – Последний раз с неделю назад мелькала. С кавалером, как всегда. Поздно вернулась, каблуки по мостовой цокали, аж спать мешала.
– Кавалер? Какой из себя? – Щетинин прищурился, доставая папиросу.
– Да кто их разберёт, – дворник пожал плечами. – Видный, в шляпе, пальто длинное. Они с Кулей под ручку шли, она хохотала. Больше не видал её, пропала, видать.
Щетинин кивнул, запоминая: шляпа, пальто, смех Кули. Поблагодарил, бросив дворнику мелочь, и шагнул к двери. Та, тяжёлая, с облупившейся краской, вела в тёмный подъезд, где пахло кошками, кислой капустой и застарелым табаком. Шаги гулко отдавались в пустоте. Лестница, узкая и крутая, скрипела под ногами. Щетинин взялся за деревянные перила – липкие, шершавые, с въевшейся грязью, будто их не чистили никогда. Он поморщился, ощутив, как ладонь прилипает к сырому дереву, и вытер руку о пальто. «Этот дом гниёт заживо», – подумал он, поднимаясь на третий этаж.
У двери ключницы, сухой старухи с лицом, похожим на смятый пергамент, он остановился. Она сидела в каморке, заваленной старыми сундуками, и вязала, не поднимая глаз.
– Добрый вечер, – Щетинин снял шляпу. – Мне в комнату Соколовых. Александра разрешила.
Старуха глянула на него поверх очков, губы сжались в нитку.
– Приличные барышни, – буркнула она, роясь в ящике за ключом. – Только младшая, Куля, вечно шляется. То с одним, то с другим. Ночью двери хлопают, спать не дают.
– Давно её видели? – Щетинин прищурился, уловив нотку раздражения.
– Да с неделю, поди, – ключница бросила ключ на стол. – Ушла с каким-то франтом, в шляпе. Больше не видала.