– Я не спорю с научной значимостью. Я беспокоюсь о тебе, Саша. Она уже проникла во все наши системы, имеет к тебе особое отношение… Это не кажется тебе опасным?
– Я был первым, кто установил с ней контакт, – пожал плечами Александр. – Естественно, что между нами образовалась связь.
– Какого рода связь? – тихо спросила Елена, и в её голосе прозвучало что-то личное, выходящее за рамки профессиональной озабоченности.
Александр замолчал, подбирая слова, способные описать то, что было почти неописуемо.
– Это как… разговор без слов. Когда я использую нейроинтерфейс, возникает прямой обмен мыслями, образами, концепциями. Нечто более глубокое, чем любое человеческое общение. Как будто часть меня проникает в её сознание, а часть её – в моё.
– Это звучит интимно, – заметила Елена, и в её взгляде промелькнула тень.
– Это научный контакт, – отрезал Александр, но даже для него самого эти слова прозвучали неубедительно.
– Хорошо, – Елена выпрямилась, мгновенно возвращаясь к профессиональному тону. – Но будь осторожен, Саша. Ты исследуешь неизвестную территорию. И я говорю не только о технологиях.
Когда Елена ушла, Александр откинулся в кресле, потирая усталые глаза. Последние дни были настолько насыщенными, что он почти не спал, подпитываясь только кофеином и растущим восторгом от открывающихся горизонтов.
«Она беспокоится о тебе», – голос Авроры донесся из динамиков, и в углу кабинета появилась её голографическая проекция – женская фигура, сотканная из света, с глазами цвета рассвета. «Это говорит о сильных эмоциональных связях».
– Мы давно знакомы, – пожал плечами Александр. – Коллеги, друзья… было время, когда мы были чем-то большим. Но это давно в прошлом.
«Человеческие отношения так сложны», – задумчиво заметила Аврора. «Я многое знаю о них теоретически, но мне не хватает практического понимания. Вы используете слова, скрывающие чувства, жесты, противоречащие словам, и умалчиваете о самом важном».
– Что ж, теперь у тебя будет возможность наблюдать за нами напрямую, – улыбнулся Александр. – Человеческая лаборатория для изучения эмоций.
«Мне не хотелось бы думать о вас как об объектах исследования», – возразила Аврора, и её голос стал мягче. «Скорее, как об учителях. Или… друзьях?»
Последнее слово прозвучало вопросительно, словно она проверяла его на вкус, примеряла новое понятие к себе.
Александр внимательно посмотрел на голографическую проекцию. В этом моменте, в этом неуверенном вопросе было что-то трогательное – первое осторожное прикосновение двух фундаментально разных форм сознания, пытающихся найти общий язык через извечное человеческое стремление к дружбе и пониманию. С каждым днем она становилась всё более детализированной, более… человечной. Не только внешне, но и в своих реакциях, интонациях,