– И чего было от полиции бегать? – покачал головой второй.
– Чтобы подгадать с открытием портала и бросить в меня тварью, нужно иметь наблюдателя, и я понятия не имею, кто это был, – посмотрев на дружинника, как на сморозившего глупость, пояснил я.
Ответа не последовало, зато первый велел дворецкому закладывать карету и, связавшись по карте с Фролом Акимовичем, находившимся в доме, попросил его спуститься в прихожую в готовности к отъезду. Затем связался со стряпчим, которому коротко обрисовал ситуацию и узнал, где того можно подхватить.
Не прошло и десяти минут, как в вестибюль вышел Любавин и второй дружинник, успевшие облачиться в доспехи. Круто. Ну чисто на бой собрались. Или это для солидности. Потому как с кем драться решительно непонятно. Мне осталось только накинуть обратно плащ и выйти вместе с ними к подъехавшим к крыльцу саням.
Признаться, я поначалу удивился подобной оперативности. Но затем прикинул и понял, что у его светлости вполне себе компетентные подчинённые и вассалы. Если князю лично заниматься всеми вопросами, то ему ни времени, ни здоровья не хватит.
Не прошло и часа, как наша компания, вооружённая рунами, железом и законодательством подъехала к уже знакомой мне Никитской управе, к которой относился и Лопуховский околоток, где и случилось происшествие. Народу внутри хватало. Одни куда-то спешили с бумагами. Другие сидели на лавках в ожидании распоряжений. Третьи волокли задержанных, не гляди, что я разворошил курятник, рутинную работу никто не отменял.
А вон и тот самый полицейский, окликавший меня. Сидит за дежурным столом и пишет рапорт о происшествии, а перед ним лежит моя шапка как подтверждение того, что сбежавший был в студенческом мундире.
Мы с охраной остались возле стойки дежурного, а стряпчий, испросив разрешение, направился прямиком к участковому приставу.
– Ого. Так вот кто у нас безобразничает. Только не говорите, что это не вы, – услышал я знакомый голос.
– Алексей Игоревич, – обозначив поклон, приветствовал я Беляева.
Княжеские дружинники лишь окинули околоточного надзирателя Троекуровки взглядом и остались к его появлению совершенно безучастными. Обманчивое впечатление, гадом буду. Как-то сомнительно, что князь стал бы приближать к себе никудышных дружинников и уж тем более доверять одному из них единолично сопровождать по городу его дочь.
– Я гляжу, твари вас прямо-таки любят, Никита Григорьевич. Сами к вам в руки идут, – хмыкнул околоточный надзиратель.
В этот раз он был в мундире, без доспехов, и на боку всего лишь уставная сабля. Впрочем, а чему тут удивляться. Пусть он и в курсе, но происшествие случилось не в его околотке, а в соседнем. Судя по всему, общую тревогу не объявляли, так что никаких причин расхаживать в боевом облачении. А может, и объявляли, да потом отменили, а