Никто спорить не стал. Только Лиза задала робкий вопрос:
– Ну, и как реакция?
– Ничего особенного, – пожал плечами Кротов. – Представляете, она даже плакать не стала. Ни криков, ни обмороков – ничего такого, что следует в подобных случаях ожидать от женщины. Потопталась рядом, а потом вообще кинулась вон из дома. Ну, тут я решил спектакль продлить. Не каждый же день представляется возможность временно побыть в шкуре покойного. Не думал, что вы меня так быстро раскусите!
Павел Грек заулыбался, словно ему сделали комплимент:
– Сделать это было несложно. Во-первых, этот запах чеснока. Ну, а во-вторых, сама кочерга.
– Что – кочерга? – не поняла Лиза.
– Слишком легкая для нанесения таких серьезных повреждений, – пояснил врач. – Да и внешний вид крови был очень подозрительный, чересчур густая, да еще с мелкими белыми кусочками непонятных включений.
– Это был чеснок, – радовался, как ребенок, Кротов.
– Совести у тебя нет! – наконец подал голос Петр Иванович. Он сидел на диване. Лара улеглась калачиком рядом. Она уже пришла в себя, но по-прежнему оставалась бледной. – Ну, положим, здоровье близких людей тебя волнует мало. Но ты подумал о том, в какой ситуации мы бы оказались, если бы успели вызвать к этому моменту милицию? Репутация многих людей могла бы пострадать…
Конечно, в первую очередь чиновник беспокоился о сплетнях в свой адрес. На фоне этого меркли даже опасения по поводу самочувствия любимой жены.
– Представляете заголовки газет? А рубрики? «Слухи», «Ну и ну!», «Их нравы».
– Я об этом как-то не подумал, – почесал голову озадаченный Кротов. – Если честно, я надеялся испугать эту чертовку Эмму.
– А где, кстати, она? – спросил Андрей.
– Сидит в доме, – отозвался хирург. – Твоя жена беседовала с ней пятнадцать минут назад.
– Да? – удивился Мерцалов.
Лиза передернула плечами. Ей пришлось кивнуть головой.
– Честно говоря, ей бы хорошая взбучка не помешала, – заметил вдруг чиновник. Его замечание эхом отозвалось во многих сердцах. В этот раз даже Лиза была солидарна с большинством. Эмму нужно было проучить. Она слишком много на себя взяла.
– Что вы хотите от одинокой женщины? – усмехнулся хирург.
– От старой девы! – слабым голосом поправила его Лара.
– Не будем к ней жестоки, – проявил снисходительность хирург. – Вряд ли бы она была такой странной, если бы дома ее дожидались муж и дети. Все эти чудачества от одиночества и безделья.
– Справедливые слова! – согласился чиновник. – Нет ничего хуже, когда у молодой женщины нет определенного занятия. Человек должен приносить пользу обществу, а не прожигать жизнь.
Лара даже приподнялась на локте, выслушав подобную тираду от своего мужа. У нее не могло не возникнуть вопроса о том, насколько она полезна для общества. Мария гордо подняла голову. Ей нечего было