Вперед выступил священник, держа в руке крест.
– Ведьма. – Голос его звучал твёрдо, почти торжественно. – Ты больше не можешь прятаться в тенях.
Жюстин встретила его взгляд, бесстрашно, прямо.
– Я никогда не пряталась. С чего вы так решили.
Она знала – ночь ещё не кончена. Все только начинается.
Священник шагнул вперёд, его пальцы сжались на кресте так, будто он пытался сломать его силой своей веры.
– Ты прибегала к силам, что не от Бога, – сказал он громко, так, чтобы каждый в толпе услышал. – Ты совершала нечестивые ритуалы, и за это должна ответить.
Жюстин обвела толпу взглядом, ища в их глазах что-то большее, чем страх – хоть крупицу разума. В них читалось всё: страх, сомнение, гнев, но ни следа той благодарности, о которой она надеялась напомнить.
– Нечестивые ритуалы? – её голос был ровным, но в нём слышалось что-то острое, холодное. – Так ты называешь знания, которые спасли твою сестру от лихорадки, священник?
Тот замер, но быстро взял себя в руки.
– Дьявол умеет искушать, – процедил он. – Он даёт силу, но требует за неё души.
Жюстин усмехнулась, покачала головой.
– А когда я спасала детей от чумы? Где был твой Бог тогда? Или ты думаешь, что это тоже колдовство?
Она шагнула вперёд, прямо к толпе. Люди чуть подались назад – неосознанно, по инстинкту.
– Я была вам нужна, пока вас не стало пугать то, что вы не в силе понять, – продолжила она. – Но скажите мне, кто из вас может сказать, что я хоть раз причинила вред? Кто из вас видел меня за нечестивыми ритуалами?
Толпа замерла. Кто-то потупил взгляд, кто-то переглянулся с соседом.
– Это неважно, – вдруг выкрикнул мужчина из задних рядов. – В деревне стали пропадать дети! Это всё она!
Жюстин замерла.
Вот оно.
Ей не нужно было больше никаких доказательств – обвинение уже прозвучало. Они были готовы сжечь её, но им требовалась причина, которую можно было повторять друг другу, пока не исчезнут остатки сомнений.
Она сжала руки в кулаки.
– И кто сказал вам, что это моя вина? – спросила она спокойно.
– Охотники видели, как ты ходила в лес ночью, – вмешался другой голос, и Жюстин узнала его. Это был кузнец, человек, которого она когда-то лечила от страшного ожога.
– Конечно, ходила, – кивнула она. – Я собираю травы, это моё ремесло. Или теперь ночной лес – тоже доказательство колдовства?
– Довольно! – прервал её священник. Он говорил громко, властно, его голос, казалось, пронзал холодный воздух. – Ты предстанешь перед судом. Завтра утром.
Жюстин сжала зубы. Суд. Значит, они дадут видимость правосудия перед тем, как совершить убийство.
– А если я откажусь? – спросила она.
– Тогда мы сделаем это прямо здесь.
Она медленно выдохнула.
Выбор был очевиден.
Завтра утром её судят. Завтра утром они решат, жить ей… или сгореть на костре.
Жюстин медленно