Это был Тамаш Метка.
– Ты можешь говорить?
Тамаш сказал, что звонит из телефонной будки на другой стороне улицы от его бара в Сольноке. Том продиктовал ему номер телефона Уоллингера и пошел наверх, в спальню. Через две минуты Метка перезвонил.
– Ну что ж, – с иронией произнес он. – Как выяснилось, ты вполне мог встречаться с нашей мисс Шандор.
– Что, правда?
– Раньше она была одной из нас.
«Почему я не удивляюсь? – подумал Том. – Вероятность того, что Уоллингер заведет очередную интригу именно с коллегой, была выше всего».
– Значит, шпионка?
– Шпионка, – подтвердил Метка. – Я просмотрел кое-какие документы. Несколько раз она работала с МИ-6 и МИ-5. И три года она провела у нас.
– У нас – ты имеешь в виду, она венгерка?
– Да.
– Сейчас, вероятно, в частном секторе?
– Нет. – В трубке раздался ужасающий грохот – видимо, мимо будки промчался грузовик или автобус. Метка помолчал, ожидая, когда стихнет шум. – Сейчас у нее свой ресторан на Лопуде.
– Лопуд?
– Хорватия. Это один из островов неподалеку от Дубровника.
Том сидел на кровати Пола. Машинально он взял в руки биографию Джонсона и так же машинально прочитал цитаты на обложке.
– Она замужем?
– В разводе.
– Дети?
– Нет. – Метка отрывисто рассмеялся. – Зачем тебе нужна вся эта информация? Ты влюбился в поэтичную красавицу-мадьярку, Том?
Значит, эта Сесилия к тому же еще и красавица. Ну разумеется.
– Не я. Кое-кто еще. – Том ответил так, словно Пол был все еще жив, все еще крутил роман с этой Шандор. – Почему она ушла из АНБ?[14]
На первом этаже виллы зазвонил телефон. Том услышал, как Эльза ответила «Pronto!»[15]. Возможно, это звонит ее муж, подумал он и положил книгу обратно на прикроватный столик. Она раскрылась приблизительно посередине, там, где была заложена белым листком. Вроде бы фотографией.
– Я не очень-то знаю подробности. – Том, уже наполовину не слушая Метку, взял фотографию, перевернул ее и изумился. Это был снимок Амелии. – Повтори, пожалуйста, – попросил он, пытаясь встроить увиденное в реальность.
– Я не знаю, почему она от нас ушла. У нее в деле написано только, что это было в 2009-м. По собственному желанию.
Фотография была сделана лет десять или пятнадцать тому назад, когда роман Амелии и Пола был в самом разгаре. Она сидела за столиком в переполненном ресторане, слева от ее стула виднелся официант в белом пиджаке – его изображение было смазано. Амелия была сильно загорелой; на ней было кремовое открытое платье без бретелек, на шее золотое ожерелье – то самое, которое она надевала на похороны Пола. Здесь ей было около сорока, и она была ослепительно, невероятно красива. Но самое главное – Амелия выглядела счастливой и умиротворенной, как будто внутри у нее царил такой покой и такое блаженство, о котором большинству