Дело это нешуточное, отрава духовная во много раз опаснее отравы телесной. Поэтому надо с величайшим вниманием исследовать те духовные продукты, которые предлагаются нам в виде пищи, и старательно откидывать все поддельное и вредное. Когда я стал говорить это, никто, никто, ни один человек, ни в одной статье или книге не возразил мне на эти доводы, а изо всех лавок закричали: «Он безумец! Он хочет уничтожить науку и искусство, то, чем мы живем. Бойтесь его и не слушайтесь!»
– То есть, нужно думать о вечном? О том, что было, есть и будет?
– Навсегда ничего не бывает.
– А как же заботиться о душе, если не думать о будущем?
– Это нужно делать сейчас, сию минуту. Мы всегда подгоняем время. Это значит, что время есть форма нашего восприятия, и мы освободимся от этой стесняющей нас формы.
– Значит, время субъективно?
– В нашем представлении – да. Мы ценим время только тогда, когда его мало осталось. И, главное, рассчитываем на него тем больше, чем меньше его впереди.
– А пространство? Оно тоже субъективно?
– Чем больше живешь, тем становится короче и время, и пространство. Что время короче, это все знают, но что пространство меньше, это я теперь только понял. Оно кажется все меньше и меньше, и на свете становится тесно.
– Как протекает время в процессе сна?
– Сон есть такое положение человека, в котором он совершенно теряет сознание. Но так как засыпает человек постепенно, то теряет он сознание тоже постепенно. Сознание есть то, что называется душой. Но душой называют что-то единое, между тем как сознаний столько же, сколько отдельных частей, из которых слагается человек. Мне кажется, что этих частей три: 1) ум, 2) чувство, 3) тело. Ум есть высшее, и это сознание есть принадлежность только людей развитых, животные и животноподобные люди не имеют его; оно первое засыпает. Сознание чувства, принадлежность тоже одних людей, засыпает после. Сознание тела засыпает последнее и редко совершенно. У животных этой постепенности нет. Ее также нет и у людей, когда они теряют сознание, после сильных впечатлений или пьяные.
– Нам кажется, что во сне мы проживаем события, которые могли бы тянуться очень долго, если бы они происходили наяву.
– Воспоминание о времени, которое мы проводим во сне, не происходит из того же источника, из которого происходят воспоминания о действительности жизни. Они появляются не из памяти, как способности воспроизводить наши впечатления, а из способности группировать впечатления. В минуту пробуждения мы все те впечатления, которые имели во время засыпания и во время сна (почти никогда человек не спит совершенно), приводим к единству под влиянием того впечатления, которое содействовало пробуждению. Пробуждение, в свою очередь, происходит так же, как и засыпание: постепенно, начиная с низшей способности до высшей. Но эта операция происходит так быстро, что осознать ее слишком