Лу. Её сияющие глаза, длинные волосы цвета спелой пшеницы, мгновенно погрузили его в забытье. Он забыл обо всём в тот же час, как только поднял глаза от импровизированного операционного стола и увидел её. Рожала сестра, той девушки которая пленила Моху с первого взгляда. Одной рукой Лу держала сестру за руку, а другой как будто сжимала его сердце, едва касаясь лица Мохи своим искрящимся взглядом и нежной загадочной полуулыбкой. Эта улыбка словно выстроила мерцающий мост между ними. И позабыв обо всём: кто он, где он и зачем, он ринулся ей навстречу. Он не бежал, нет, он летел! И крылья за его спиной развивались, высекая искры при каждом касании лучей её сияющей ауры.
А потом всё схлопнулось в одночасье. Сейчас он осознавал, что жизнь на Ферме была иллюзией, коротким чувственным сном, после которого просыпаешься в реальности, леденящей своей безжизненной пустотой. Иногда после окончания смены, он поднимался на шестьдесят шестой этаж, на крышу здания, в котором под землёй находилась его посевная лаборатория. Моха медленно подходил к очерченному железными перилами краю, долго и сосредоточенно смотрел вниз. То, что было между ними, напоминало ему прыжок с этой высоты: те несколько секунд пока ты летишь, объятый пеленой тумана, кажется, что за спиной крылья. А потом…
Его командировка на Ферму закончилось. После выполненной работы он не мог оставаться дольше, чем предусмотрено сроком пропуска. За несоблюдение режима Фермы полагалась принудительная высылка, с последующим перенаправлением туда, откуда не возвращаются. Отец утверждал, что система устойчива, лишь в том случае, если наказание за нарушение правил достаточно велико. И тогда у существ, живущих под неустанным надзором «Assol», даже мысли не возникнет, чтобы совершить преступление. Так оно и было. Желание остаться на ферме обуревало Моху нещадно. Но Отец всё предусмотрел: испытав магию притяжения первобытных женщин на себе.
Сроки пребывания на Ферме нарушать запрещалось категорически. Позже Моха узнал, что оказался далеко не первым из тех, кто возжелал задержаться, не устояв против чар ангельских женщин. Но Ферма, пока стоит система, была и остаётся режимным объектом, остальное – иллюзии. По факту, Ферма – та же тюрьма, зоопарк, где в роли красивых зверей – живые люди.