Молли хотела больше любви. Дневник одного открытого брака. Молли Роден Винтер

в себе. Делаю шаг вперед, и наши губы соединяются в поцелуе. Одной рукой Мэтт обхватывает мою грудь, а второй скользит вверх к шее и останавливает свою большую ладонь на затылке, запуская пальцы в мои волосы. Его лицо гладко выбрито, и кожа такая нежная. Он затягивает меня в квартиру и захлопывает за нами дверь. Не отрываясь друг от друга, мы, спотыкаясь, проходим мимо кухни, где буквально десять минут назад впервые поцеловались. То место, где я отскочила от Мэтта, словно его губы были пропитаны ядом. Но это сделала та девушка, которой я была раньше. А теперь я готова снова и снова целовать его. И сейчас я понимаю, что это был не яд, а опьяняющий эликсир, который жизненно необходим мне. Он нужен, чтобы та другая Я, грустная и осторожная трусишка, оставалась там, где и должна быть. Место этой тихони в чулане под лестницей, и никак иначе. Мы падаем на его кровать. Не разрывая поцелуя, я нетерпеливо тянусь к пряжке на ремне мужчины. Сейчас я пробую на вкус этот дурманящий коктейль по имени Мэтт. И едва я делаю свой первый большой глоток…

      – Мамочка?

      Я открываю глаза и вижу маленькое личико Нейта прямо перед собой. Позади него на экране телевизора – Даша-путешественница, которая уговорила белку Тико проехаться с ней через мост, но старый ворчливый тролль пытается помешать им.

      – Я съел все хлопья. А можно мне еще немножко? Пожалуйста.

      – Конечно, милый. Только дай мне одну минутку.

      – Хорошо. – Сын протягивает ко мне свою маленькую пухлую ручку и кладет ее поверх моей, лежащей на груди. А затем оборачивается к экрану, чтобы посмотреть, как Даша справится с новой преградой, возникшей на нее пути.

      Я снова закрываю глаза и пытаюсь вернуться в тот момент, на котором остановилась. Я расстегиваю ремень Мэтта, тяну вниз собачку молнии и просовываю руку в его боксеры. Скольжу пальцами по его твердому члену… Поцелуй на моей щеке и легкое покалывание щетины. Открыв глаза, я вижу нависшего надо мной Стюарта. Муж к чему-то принюхивается.

      – Ты пахнешь по-другому, – констатирует он. – Ты не принимала душ, когда вернулась?

      – Извини, – тихо отзываюсь я. – Было очень поздно. Я не думала, что ты будешь против.

      – Ну я как бы против, – сухо отвечает супруг и уходит.

      Что это значит для тебя, Молли?

      Я не знаю, что это значит для меня, и не хочу знать. Опасность, которую я ощущала все это время, теперь вполне осязаема. Сейчас я одновременно и актриса в фильме ужасов, входящая в темный лес, где прячется маньяк, и встревоженная зрительница в зале кинотеатра, которой хочется крикнуть: «Нет! Не ходи туда!» И все знают, что произойдет дальше. Это часть острых ощущений.

      Я достаю телефон и набираю сообщение: «Извини, Митчелл. Я хочу отменить нашу встречу на следующей неделе».

* * *

      Я планирую съездить с Дэниелом и Нейтом к моим родителям. Маме становится все хуже, и эту поездку откладывать больше нельзя. Кроме того, есть еще одна причина, по которой я хочу увидеть мать: мне нужно поговорить с ней, а точнее, я хочу вернуться к одному нашему разговору и поставить наконец в нем точку.

      Конечно