Молодец пожал плечами:
– Мне они не поверили, иначе не полезли бы на участок. Но сейчас поспрашивают остальных туманчан и успокоятся, тебя ведь кроме меня никто не видел.
– Они в избу заглядывали. Вдруг мои вещи увидели?
Богдан опустил голову. Его слова вырвались глухо, как приговор:
– Будь начеку.
Дальше работали молча. Яре надо было многое обдумать, а сосед не отвлекал. Она крутила в голове мысли о ратниках, словно веретено. Если они не вернутся – хорошо. А коли вернутся – успеет ли она снова скрыться? Оставят ли они в покое стариковский дом, коли и второй раз не обнаружат беглянку? Не опасно ли и дальше прятаться в Туманке? Надо будет обсудить всё с бабушкой и дедушкой, когда они вернутся с базара, ведь если её поймают, то и им не поздоровится.
– Готово, – Богдан закинул последнее яблоко в ведро и поднялся. – Показывай, куда нести.
Яра поманила его к избе. Она зашла в сени и, присмотрев подходящее для вёдер место, указала на них соседу:
– Сюда.
Девица обернулась к Богдану, чуть не мазнув его кончиком носа – не ожидала, что он стоит так близко. Дыхание разом спёрло, ей стало жарко, как в нагретой бане. Она прикусила губу, отводя взгляд. Ни отвернуться, ни отойти некуда – сосед заслонял собой проход, и девице только и оставалось, что ощущать неловкость и лёгкое прикосновение его тела. Богдан с непринуждённым видом наклонился, расставляя вёдра, выпрямился, и его губы вновь оказались перед Ярой – вершках1 в двух, не более.
– Поблагодаришь?
Его голос прозвучал мягко, но с хрипотцой, которая походила на треск костра и поджигала сердце девицы. Верх сарафана казался тесным от резких вдохов. Взгляд Богдана скользил по лицу Яры, от светлых волос, выбившихся из косы и спускавшихся вдоль скул, до губ. Сосед поправил ей пряди, нарочито медленно заправляя их за ухо. Кожа от его невесомых касаний покрывалась мурашками, как ночное небо звёздами. Пальцы Богдана опустились от волос к шее, дойдя до ключиц, и отстранились, а Яра от смущения выдохнула ему в губы.
– С-спасибо, – пролепетала она.
Он поднял уголки губ:
– Не за что.
Яра зажмурилась, когда Богдан наклонился к ней, оставив вместо двух вершков половину. Она дрогнула, как пламя свечи от сквозняка, но поцелуя не последовало. Сосед лишь прошептал на ухо:
– Зови, если что, – и отстранился.
Девица молча кивнула. Богдан развернулся, невзначай касаясь её руки, и вышел из сеней. Яра положила ладони на горевшие от смятения щёки. Произошедшее плохо укладывалось в голове, словно ворох вещей в тесном сундуке, который не закрывался, как они ни пыталась не придавать этому значения. Богдан играл с ней. Развеивал скуку в деревне, где каждый день похож на предыдущий, как отражение в зеркале. Вряд ли он всерьёз задумал сойтись с городской девицей, которая приехала в Туманку лишь на время. Нет. И подпускать его близко не стоит. Ощущение его рук и дыхания на коже не отпускало, и Яра поспешила