Ежедневно Санта от кого-то огребал – от прохожих, у которых неумело выпрашивал подаяние, от обдолбаных подростков, которым было по приколу врезать бомжу, от других бомжей… Он хорошо умел ладить только с детьми, сказочными эльфами и оленями, и совершенно не знал, как выстраиваются, зачастую инстинктивно, жёсткие иерархические отношения среди взрослых в жуткой и безжалостной среде городского дна.
То, чего ни с одним святым не мог сделать сам дьявол, с успехом проделали люди. Бесконечная череда мытарств, лишений и побоев сломила дух Санты и повредила его рассудок. Уже к Пасхе никто бы не узнал в грязном, вонючем и явно помешанном бомже бывший символ Рождества – розовощёкого пухлого добряка на оленьей упряжке. Волшебство окончательно покинуло Санту, он в полной мере ощутил груз прожитых лет и всю тяжесть человеческого безразличия и отчуждённости.
Бродя по свалкам на городских окраинах, он еле-еле передвигал ноги. Избитое старое тело нестерпимо болело. Дали о себе знать ревматизм и радикулит. Постоянно видя во сне, как ему поджаривают мошонку, Санта регулярно обделывался по ночам.
Жил он преимущественно на помойках и в подворотнях, питался объедками и заливал горе дешёвым вискарём, если за день удавалось наклянчить денег на бутылку.
Несмотря на то, что по ТВ целыми днями крутили его фото, называя опасным террористом и прочими нехорошими словами, ни один коп не обратил внимания на опустившегося бродягу. Сбритые скинхэдами борода и волосы так и не отросли, наоборот, все волосы у Санты выпали. Вслед за волосами стремительно расшатались и выпали зубы. Некогда пухлые щёки ввалились и покрылись глубокими морщинами. На бомжовой диете Санта стремительно исхудал и вместо бодрого толстяка стал напоминать узника Бухенвальда.
Все чувства и эмоции, прежде наполнявшие Санту, улетучились без остатка. Им на смену пришли апатия, тупое равнодушие и безысходность. Без оленей, саней и подарков Санта не представлял себе жизни, она потеряла для него смысл. Ведя бессмысленное существование, Санта заполнял его саморазрушением, пристрастившись к дешёвому вискарю.
Так прошёл год и наступило следующее Рождество, встреченное западным обществом уже без Санты. Однако мир настолько погряз в грехах, пороках и лицемерии, в повседневной суете, в реальных и надуманных проблемах, что совсем ничего не заметил. Есть ли Санта, нет ли Санты – всем было плевать. Дети сидели, уткнувшись в видеоигры, нарядные рождественские ёлки одиноко пылились в углу, а где-то ёлок вообще уже не стало.
За весь год Санта ни от кого не слышал доброго слова. Потрясение, вызванное постоянным